Судьба | страница 65
— Да, — сказал он, — я давно знаю его и если не люблю, то только за одно деловое или, лучше сказать, неделовое качество. Он всегда хочет казаться умнее всех… А лично у меня с ним отношения, можно сказать, даже дружеские.
Уж кому-кому, только не Хазратову было подсказывать, чем и как зацепить Надирова. Ведь Надиров боялся, как бы в рассказ о Бардаше не проникли интересы личного порядка, корыстные нотки. Не терпел этого Бобир Надиров. А если человек не щадит друга ради общего дела, с досадой и горечью удивляется его поведению, то Надиров первый союзник такого человека.
Но ведь и Надиров хитер.
— А не боишься ли ты, Азиз Хазратович, что Бардаш подожмет тебя, если он и правда умный?.. Сегодня ты заведующий, а завтра — он. Ум — завидное богатство. Хоть он и в голове, а не на груди, как орден, его за сто верст видать.
— Если Бардаш Дадашев станет заведующим отделом в обкоме, то Бобир Надиров может уходить на пенсию, — насмешливо, нет, пожалуй, шутливо, безобидным голосом сказал Хазратов. — У него найдется молодой ученый, с дипломом, на должность управляющего трестом. Он не верит практическому опыту Надирова. В этом вся суть дела. И не о Хазратове, а о Надирове говорил он секретарю обкома.
— Да, — поддакнул Надиров, — эти молодые сбрасывают нас, стариков, как объедки со стола… Куда они спешат, куда рвутся? Как будто мы не для них стараемся… Как будто нам что-то нужно!
Бобир Надиров и не заметил, что уже лежал на обеих лопатках, подчинившись течению хазратовских мыслей.
— Я два месяца зарплаты не плачу. Штата нет, бухгалтерии нет. Люди приезжают, как туристы, и заворачивают хвосты, — говорил он все злее. — Посидел бы этот Бардаш на моем месте! Я ему уступлю — пожалуйста! Да что из этого выйдет? Не для того мы устанавливали советскую власть в Бухаре, чтобы дать теперь мальчишкам умничать и портить то, что мы начали… Нет, кукиш! Слишком много сразу захотели. Поучитесь сначала, если вы умные. А мы проверим. Мы! Легко рассуждать, труднее делать. Пусть рассуждает, а дела я ему не отдам. Спасибо тебе, Хазратов.
— Что вы думаете предпринять? — осторожно осведомился Хазратов, отирая лысину носовым платком — видимо, давление в колонке усилилось, кишку повернуло, и капельки воды засверкали на лысине, как жемчужины. Он отодвинулся.
— Сейчас придет Корабельников. Он принесет план широкого наступления на Кызылкумы. Мой главный геолог не менее ученый человек, чем Бардаш. Но это мой главный геолог, и он сделает то, что я хочу, а не Бардаш!