– И сколько ты пробыл Электроем? – спросил Крейн.
– А какой была дата, когда вышвырнули из жизни тебя? – в свою очередь спросил Скуро. Крейн его уведомил, и мысль-голос Скуро печально ответил: – Значит, я пробыл среди Электроев почти тридцать лет.
– Тридцать лет? – покачнулся от ужаса бестелесный разум Крейна.
– Для Электроя нет никакой разницы между тридцатью годами и тридцатью веками, – растолковал ему Скуро. Тут мысль Электроя окрасилась тоской, когда он продолжил: – У меня были жена и дети, которые вступили со мной в сонмы Электроев, когда меня избрали на Жеребьёвке. С тех пор я давно уж разлучён с ними, хотя иногда я дрейфую и натыкаюсь на них и ненадолго обмениваюсь с ними мыслями.
Крейн попытался представить себе, на что будут похожи тридцать лет существовали в качестве Электроя, или тысяча лет, или вечность. И не смог этого вообразить. Его рассудок не мог охватить взором такую страшную панораму, дрейф сквозь тьму и безмолвие, окутанный неподвижностью и пустотой бесконечности.
– Неужели нет никакого способа, каким Электрой мог бы умереть? – мучительно подумал он, обращаясь к Скуро.
Ответная мысль пришла не от Скуро, а от ещё одного дрейфующего поблизости Электроя.
– Нет, новенький, мы не в силах умереть. Не можем даже сойти с ума.
И к Крейну пришла ещё одна вопросительная мысль от другого проплывающего неподалёку от него Электроя.
– Скажи, новенький, а сейчас на Бэре есть какая-то надежда на успех великого плана?
Крейну показалось, что вокруг него, должно быть, собралось много Электроев, так как он получал и другие вопросительные мысли типа: «Даже сейчас», и Крейн ответил мыслью:
– Бэрянские войска, должно быть, уже на Чолу, готовые перекинуть воду той планеты на Бэру.
До него со всех сторон дошли недоверчивые, радостные эманации, смута ликующих мыслей.
– Значит, нас, Электроев, в скором времени освободят! И мы снова будем людьми!
– Нет! – с горечью просветил их Крейн. – Бэра-то, возможно, и возродится, но вот нас, Электроев, так и не освободят.
И он рассказал про помощи ментальных волн о планах Сурпа захватить королевскую власть и предоставить Электроям навеки вечные оставаться в их нынешнем состоянии.
В каждой доходившей до бестелесного разума Крейна из тьмы мысли клокотала страшная, опаляющая ярость. Ярость Электроев была ужасной, так как они узнали, что у них вырвали их единственную надежду. И их ярость стала ещё сильнее, когда они узнали, что Сурп химичил с Жеребьёвкой с таким расчётом, чтобы избранными стать Электроями становились только те кого он ненавидел, только те, кто отказывался поддерживать его амбиции.
