Ни одна слеза не должна быть пролита из-за жалости к себе.
— Сэди, — моё имя прозвучало как предупреждение. Как приказ остановиться.
Нахер его, вместе с его требованиями.
Я продолжала идти дальше по неосвещённой парковке.
— Сэди!
Я подняла руку и показала средний палец.
Прежде чем я успела опустить руку, он уже был рядом — схватил меня и закинул себе на плечо.
Тёплый ветер обдувал мой голый зад в тех местах, где платье перестало прикрывать его.
Я начала извиваться в его руках, хотя знала, что это бесполезно. Он сжал меня ещё крепче, одной рукой удерживая за бёдра, а второй обнаруживая, что на мне не хватает одежды.
Он замер, когда его пальцы прикоснулись к оголённой коже вместо кружева или шёлка.
— Серьёзно? — его злой смех эхом разнёсся по стоянке. — Даже не знаю, что мне сделать: задушить тебя за то, что танцевала с тем парнем в таком виде, или трахнуть прямо здесь на стоянке.
— Ты больше никогда не прикоснёшься ко мне! — я ногтями царапала его спину.
— Ещё как прикоснусь. Ты — моя.
Он провёл рукой по моей попе, потирая нежную кожу, сжимая меня. Моё тело, словно последняя шлюха, предало меня, отчаянно нуждаясь в его прикосновениях.
Когда мы добрались до его машины — большой, белой и блестящей, совсем не похожей на его старый драндулет, — он усадил меня на заднее сиденье и залез сам, нависая надо мной. Моё платье задралось до бёдер, и одна бретелька спала с плеча, оголяя часть груди. Я попыталась перебраться на другую сторону, но он оказался быстрее и нажал на кнопку прямо у меня перед носом, блокируя дверь, чтобы я не могла выбраться.
Он провёл пальцем вдоль декольте, опуская ниже бретельки и освобождая мою приподнятую благодаря пуш-апу грудь. Наклонившись, чуть прикусил мою шею, после чего поцелуями продолжил путь к вырезу платья.
— И к этому я не могу прикасаться? К этой мягкой, нежной коже, которая так и умоляет меня о прикосновениях?
Его щетина царапала моё горло и прежде, чем я смогла остановить себя, из меня вырвался стон.
— Отвали от меня! — зашипела я, толкаясь бедрами, чтобы сбросить его. Дверь грузовика была всё ещё открыта и наши ноги торчали снаружи.
Он расположился между моих ног, его эрекция остро ощущалась под джинсами.
— Не волнуйся, детка. Мы оба кончим[1].
О, да. Пожалуйста.
Подняв мои руки над головой, он захватил мой рот своим в неистовом поцелуе — он брал больше, чем давал взамен. Мой язык сопротивлялся, но бёдра дёрнулись в благоговейном ответе.
Удерживая мои запястья одной рукой, он провёл другой вниз к основанию шеи и схватил меня за волосы, наклоняя голову так, как ему удобно. Его твёрдые губы снова и снова блуждали по мне. Я напряглась в его объятиях, но мои губы встретились с его, приветствуя это, стремясь лизнуть и изведать каждый изгиб, и он обрушился на меня. Когда он стал отстраняться, чтобы сделать вдох, я потянулась за ним, прикусив его губу, вынуждая вернуться, его бицепсы сжимались от напряжения.
