Маркиз де Сад возражал ему: изначально люди как раз неравны и оттого по натуре своей жестоки. Более того, учиться нравственности у природы, где сильный пожирает слабого – это глупость.
Что же касается революционеров, то маркиз был убежден, что они, много говоря о добродетелях, лицемерили. Он считал, что «естественный человек» и универсальный порядок революции – это химеры. Он приходил в ужас от революционных реалий, и, будучи либертеном, противопоставлял им индивидуальность, но не абстрактную, а вполне конкретную – свою собственную.
«Убейте меня или примите таким, как есть, ибо я не изменюсь», – написал маркиз де Сад в 1783 году своей жене. Он плевать хотел на движения взбудораженных масс и на всевозможные благие порывы, которые быстро гаснут, оказавшись в тупике. Он верил только в себя и считался только с собой.
В своей «Жюстине» маркиз де Сад писал:
«Природа презирает, отвергает, отторгает все догмы вашей нелепой цивилизации, и заблуждения вашей глупой логики не являются ее законами, так давайте слушать только природу, чтобы никогда не обманываться». А в «Философии будуара» он доказывал революционерам, что их республика целиком основана на убийстве короля. Этим актом они сами лишили себя права на какое-либо преследование злодейства. Он писал: «Монархия, утверждая идею Бога, создавшего законы, тем самым утверждала и сама себя. Республика же ни на что иное не опирается, кроме как на себя самое, и нравы в ней неизбежно лишены всякой опоры».
Сентябрьская резня 1792 года
10 августа 1792 года во Франции пала монархия, король Людовик XVI и королева Мария-Антуанетта были заключены под стражу, а 22 сентября в стране была провозглашена Республика.
С первых же дней Республики во Франции начался период беспощадного террора, то есть уничтожения практически без суда и следствия всех недовольных свершившимся элементов. Идеологом и практиком террора выступил Жорж Дантон, который считал необходимым дать выход «народному гневу». Волна репрессий прокатилась по всей Франции. По распоряжению Дантона тюрьмы переполнились священниками, родственниками эмигрантов и просто подозрительными лицами, на которых были получены доносы. Жертвам рубили головы усовершенствованным «гуманным способом» – на гильотине, изобретение которой до сих пор почему-то совершенно несправедливо приписывается профессору анатомии Жозефу Гильотену.
2 сентября 1792 года шайка исступленных злодеев проникла в тюрьмы и начала поголовное избиение «изменников» и «аристократов», не разбирая ни возраста, ни пола, издеваясь над жертвами, устраивая пьяные оргии. Кровавая вакханалия длилась три дня, власти ей не мешали. Толпа неистовствовала, не только не встречая никакого противодействия, но получила полное одобрение Дантона, который по поводу кровавого погрома изрек: «Народ расправился». При полном попустительстве и сочувствии правительства в тот день было истреблено более полутора тысяч человек в Париже, и затем волна террора прокатилась по провинции.
