Что же до того, как со мной обращаются, справедливости ради скажу, что во всем проявляется любезность… но с таким шумом по пустячным поводам, так по-детски, что, прибыв сюда, я подумал, что меня привезли на остров лилипутов, где живут люди восьми дюймов ростом, поведение которых должно соответствовать их размерам. Поначалу я находил это забавным – у меня с трудом укладывалось в голове, что люди, которые в остальном кажутся достаточно разумными, могут вести себя настолько глупо. Затем это начало выводить меня из себя. Наконец, я стал представлять, что мне всего двенадцать лет от роду, и мысль о возвращении в детство несколько умеряет сожаление, которое в противном случае должен испытывать разумный человек, увидев, что с ним обращаются подобным образом.
Но одна из самых забавных подробностей, о которой я почти забыл, состоит в той ловкости, которую они проявляют, шпионя за тобой, замечая даже самое мельчайшее изменение в выражении лица и сразу докладывая об этом своему начальству. Вначале это меня одурачило, и мое умонастроение, постоянно подверженное влиянию ваших писем и сосредоточенное на них, однажды опрометчиво выдало себя, когда я получил особенное удовольствие от чтения полученного от вас послания. Как скоро последующие ваши письма заставили меня осознать, каким я был глупцом!
С тех пор я решил быть таким же лицемерным, как и остальные, и сейчас я слежу за собой так, что даже самые проницательные из них не могут угадать мои чувства по выражению лица. Что ж, моя душенька, есть одно достоинство, которое я, тем не менее, приобрел! Попробуйте-ка теперь приехать сюда и сказать мне, что в тюрьме ничего приобрести невозможно!
Что касается прогулок и упражнений, которыми вы советовали мне заняться, поистине вы говорите так, как если бы я находился в каком-нибудь загородном доме, где я волен делать все, что заблагорассудится… Когда они выпускают пса из будки, он проводит один час в некоем подобии кладбищенского двора, площадью около сорока квадратных футов, окруженном стенами более пятидесяти футов высотой, и даже эта милая любезность оказывается ему не так часто, как ему бы хотелось. Вы прекрасно можете себе представить – по крайней мере, должны представлять, – насколько много неудобств должно происходить, если дать человеку такую же свободу, какую предоставляют животным; его здоровье может неожиданно улучшиться, и где тогда, черт подери, окажутся их прожекты, планы тех, чья единственная цель – свести его в могилу? Как следствие, за те шестьдесят пять дней, что я здесь провел, я дышал свежим воздухом в общей сложности пять часов в пяти различных случаях. Сравните это с теми прогулками, которые, как вам известно, я привык совершать, и которые совершенно для меня необходимы, и потом посудите сами, в каком состоянии я нахожусь! Ужасные головные боли, от которых никак не удается избавиться и которые совершенно изнуряют меня, мучительные нервные боли, меланхолия и полная невозможность заснуть – все это вместе взятое не может рано или поздно не привести к серьезному недугу. Но какое это имеет значение, если президентша довольна, а ее скудоумный муженек может повторять: «Все это на пользу, все на пользу, это заставит его задуматься».
