Под южным солнцем все звучит отлично!
Известно, у красавиц не в чести
Мужья, которым больше тридцати.
Печально, а придется допустить,
Что вечно это солнце озорное
Не хочет бедной плоти пощадить:
Печет, и жжет, и не дает покоя.
Вы можете поститься и грустить,
Но сами боги в результате зноя
Нам подают губительный пример
Что смертным – грех, то Зевсу – адюльтер!
[6]Что же касается Бовуазен, то ее имя часто упоминалось в скандальной хронике XVIII века. Она была любовницей графа дю Барри, князя Голицына и многих других, и от всех она не требовала ничего, кроме щедрости. С ней занимался знаменитый танцор и балетмейстер Жан-Бартелеми Лани, но ее танцевальная карьера не сложилась. После этого она открыла игорный дом в Париже.
С маркизом де Садом в Лакосте она сделала все, чтобы скрыть свою увядавшую красоту за, как выражается Анри д’Альмера, «излишествами разврата во всевозможных формах».
Этот же биограф маркиза де Сада констатирует:
«Бовуазен была необходима маркизу де Саду в его любовных похождениях. Этим двум избранным душам самой судьбой было предназначено сблизиться. Маркиз не довольствовался тем, что показывался с своей несколько перезрелой, но недурно еще сохранившейся любовницей в Париже: он повез ее в Прованс и с почетом принимал в своем замке Лакост, около Марселя.
Приглашенные им местные дворянчики поспешили явиться на зов. Они были быстро очарованы веселостью и бойкими речами этой парижанки, которая принесла в этот уголок провинции последние моды. Они находили ее немножко легкомысленной, но это в их глазах придавало ей еще большую прелесть.
В замке балы чередовались со спектаклями. Под руководством маркиза собралась труппа любителей, тщательно изучивших все оттенки ролей – ставились нравственные комедии».
Но, конечно же, слухи об этом распространились и достигли Эшоффура. И одна из тетушек маркиза де Сада, аббатиса Кавайонская, написала ему полное укоризненных замечаний письмо. В ответ маркиз не стал оправдываться, а сразу перешел в контратаку, заявив, что собственная сестра этой тетушки (предположительно, мадам де Вильнев) открыто жила со своим любовником.
И его письмо заканчивалось такими словами:
«А тогда вы что-то не называли Лакост проклятым местом?»
Узнав о происходящем, теща маркиза встревожилась. Даже не так: она была возмущена до глубины души, но весь свой гнев почему-то первым делом обрушила на аббата де Сада, который получил обвинение в том, что, якобы зная обо всем, промолчал и не стал поднимать скандал. В качестве решающего довода она приводила тот факт, что если все прочие тайны маркиза были оскорбительными лишь для нее самой и ее дочери, то теперь «выходка» с мадемуазель Бовуазен стала пощечиной всему Провансу.
