«Я бы настоятельно советовал мадам Бриссо, не вдаваясь притом в подробные объяснения, отказывать ему [маркизу де Саду – Авт.], если он потребует у нее девиц легкого поведения, чтобы поехать с ним в его маленький домик».
Чтобы было понятно: мадам Бриссо была владелицей одного из борделей, известного всему «веселому» Парижу.
А вот отрывок из донесения Луи Марэ от 16 октября 1767 года:
«Мы очень скоро услышим ужасные вещи о господине де Саде».
Дональд Томас в своей книге о маркизе де Саде пишет:
«Ходили слухи, что для своих развлечений в «petite maison» в Аркейе Сад использовал не только девушек, но и мальчиков. Хотя они вполне могли помогать ему с девушками из предместья Сент-Антуан, имелись все основания подозревать Сада в бисексуальности, проявления которой вскоре стали более заметны. Ля Мьерр из Французской академии однажды на вечере оказался сидящим рядом с Садом, которого назвал «одним из тех очаровательных людей, главное достоинство которых состоит в том, чтобы развлекать мужчин и утомлять женщин рассказами о сексуальных победах, порой реальных, но большей частью вымышленных». Ля Мьерр более чем достаточно узнал своего соседа, когда тот, повернувшись к нему, как бы между прочим поинтересовался, кто в академии самый красивый мужчина. На что Ля Мьерр холодно ответил: «Никогда не думал на сей счет. Лично я всегда полагал, что вопрос мужской красоты находится в сфере интересов того типа людей, имена которых в приличном обществе не произносятся». Снобу горячо зааплодировали те, кто считал, что Сад к использованию пола противоположного присовокупил развращение лиц одного с ним пола».
Подобное «свидетельство» одного человека не может считаться надежным доказательством. Как говорили еще древние римляне, «Testis unus, testis nullus» – один свидетель – это не свидетель. Тем не менее приходится констатировать, что к концу 1764 года 24-летний маркиз де Сад уже снискал себе такую репутацию, что большинство «приличных» публичных домов Парижа отказывалось открывать перед ним свои двери. Понятно, что это произошло не без содействия полиции и того же инспектора Луи Марэ. Понятно также, что хорошая репутация – это удавка желаний, и что безупречную репутацию можно иметь и среди людей, ни на что не годных. И вообще, правильно говорят, что репутация – это всего лишь устоявшаяся сплетня. Но все это элементы полемики, а в любой полемике важны не красивые словосочетания, а факты. А реальный факт заключался в том, что, несмотря ни на что, в 1764 году Рене-Пелажи родила от маркиза ребенка (правда, к сожалению, мертвого, после чего она слегла в постель), а очень скоро пара подарит мадам Кордье де Лонэ де Монтрей трех внуков.
