– Что, черт побери, вы имеете в виду?
– А как же иначе, Гастингс? Просто проанализируйте факты. Добрый Тредуэлл рассказал нам, что сэр Клод предпринял определенные шаги, чтобы формула ни в коем случае не покинула этой комнаты. Когда он сообщил всем эту маленькую новость о нашем скором прибытии, то наверняка был уверен, что формула все еще находится у похитителя. И что бы вы сделали на месте последнего? Он не может рисковать тем, что я, приехав, могу обнаружить формулу прямо у него. Так что ему оставалось одно из двух: либо вернуть ее так, как это предложил сделать сэр Клод, либо, воспользовавшись минутой абсолютной темноты, куда-то спрятать ее. Voila![33] Так что для меня совершенно очевидно, что формула спрятана где-то в комнате.
– Боже мой, Пуаро! – воскликнул Гастингс в сильном волнении. – Уверен, что вы правы! Давайте же поищем ее. – Он быстро встал и подошел к столу.
– Конечно, если это доставит вам удовольствие, – ответил ему сыщик. – Но есть некто, кто найдет ее гораздо быстрее, чем мы с вами.
– И кто же это, по-вашему? – поинтересовался Гастингс.
Пуаро энергично подкрутил усы.
– Parbleu![34] Конечно же, тот, кто ее спрятал, – воскликнул он, сопроводив свои слова жестом, больше подошедшим бы фокуснику, достающему кролика из цилиндра.
– Вы хотите сказать…
– Я хочу сказать, – терпеливо объяснил сыщик своему другу, – что рано или поздно вор вернется за своей добычей. Так что один из нас должен постоянно находиться в этой комнате на страже…
Он резко замолчал, услышав, как дверь медленно и осторожно открывают, и пригласил Гастингса стать рядом с ним возле граммофона, так чтобы вошедший не сразу заметил их.
Дверь открылась, и в комнату осторожно вошла Барбара Эймори. Взяв стул, стоявший возле стены, она аккуратно поставила его перед книжным шкафом, взобралась на него и дотянулась до черной жестяной коробки с лекарствами. В этот момент Гастингс неожиданно чихнул, и Барбара, вздрогнув, уронила коробку.
– Ой! – в смущении воскликнула она. – А я не знала, что здесь кто-то есть.
Бросившись вперед, Гастингс схватил коробку, которую, в свою очередь, забрал у него Пуаро.
– Позвольте мне, мадемуазель… – произнес при этом сыщик. – Уверен, для вас она слишком тяжела.
Он подошел к столу в центре комнаты и, поставив на него жестяную коробку, спросил:
– Это что, ваша маленькая коллекция? Птичьи яйца? Или, может быть, морские раковины?
– Боюсь, что все гораздо более прозаично, месье Пуаро, – ответила ему с нервным смешком Барбара. – Там нет ничего, кроме пилюль и порошков.
