— Это… Ну…
— Съела по дороге? — лицо лисы засветилось счастьем.
— Не, — шмыгнула носиком девочка. — Матушка сама принесет…
И опять сорвалась прочь, мелькая пятками. Под беззвучный смех парня.
— Господин, а как тебя зовут? Я так и не успела спросить об этом.
Беззвучный смех превратился в задушенное «гы-гы-гы», на что рыжая обиженно надула губки и буркнула:
— Мне тоже не до вопросов было…
Хохот из трапезного зала услышали даже на кухне. Когда две чумазые белобрысые мордочки хозяйских детишек возникли в дверном проеме, гость всхлипывал и вытирал слезы, а его рыжая подружка хватала ртом воздух…
— Ох… — молодой человек запил смех чашкой вина. — Го Люянь.
— А?
— Ты спросила, как меня зовут. Впрочем, я, кажется, все же представлялся тебе. Еще при первой встрече.
— Разве? — девушка отмахнулась, задумавшись о чем-то. — Не важно, значит, не запомнила…
Парень изумленно приподнял брови, но промолчал.
— Господин… Люянь, — пропела лиса, глядя в темноту под крышей. — Ведь это не полное имя? Родовое?
— Да, — улыбнулся тот. — Этого достаточно для повседневного общения…
— Господина и содержанки? — быстро перебрала варианты обращений Чжи.
Люянь ответил согласным взглядом. И мгновение спустя, внезапно веско добавил:
— А для особых случаев — Юн Фэньчжу. Воспламеняющий Феникс-Муж. То же и на личной печати, — рука его обозначила движение к поясу, и девушка понятливо кивнула.
— Ритуальное имя, да?
Увидела согласие во взгляде. И вдруг преобразилась, стала неуловимо похожа на снедаемое страхом и любопытством животное:
— Я сразу догадалась. Ты сразу ведь понял, что я лиса, да? — торопливо зашептала она, настойчиво подавшись вперед и заискивающе заглядывая в глаза, — А что у тебя за Меч? — голос ее на миг напрягся, готовый дать петуха, — Он такой…
Люянь со стуком опустил чашку на стол и грубо оборвал:
— Наполни.
Чжи проглотила незаконченную фразу, опустила глаза и послушно налила вина. Красиво, грациозно, с кротостью движений, кричащей: «Прошу простить вашу ничтожную рабу!..» С наивной присказкой: «Я больше не буду!»
На тусклой синеве оконного проема с тихим шелестом мелькнула тень ночной бабочки, прилетевшей на свет, пропала на черном фоне не освещенной стены. И вспыхнула тусклым пламенем крыльев над рыжей копной волос, над грустным виноватым личиком. Искренним ли — не понять.
Какое-то время девушка смотрела, как мужчина неторопливо хлебает дешевое вино. Вздыхала. Шмыгала носиком. Ёрзала беспокойно. И соблазнительно пластично. Наконец замерла, подняв лицо в направлении двери. Затрепетала точеными ноздрями…
