— Я не трахаю трупы. Ии в-вообще, я выполнял приказ. Т-ты мне отвратительна.
— А я не труп. Совсем не труп. Потрогай, — Белла схватила мою безвольную руку и провела ей по своему телу, — я мягкая и теплая. Разве ты не хочешь попробовать меня? При том, что вопросы того, кто здесь что хочет, решаю я.
— Уйди!!! — давление в моих ушах настолько высоко, что, кажется, сейчас выскочат от огромных барабанов глаза.
Моя истерика ее только рассмешила. Она соскользнула с меня и легла рядом, положив голову мне на грудь.
— Боюсь, что привести тебя в рабочее состояние может только вагон слоновьего возбудителя. Надеюсь, это ненадолго, а не на всю жизнь, — Белла серебристо и нежно рассмеялась, так что волосы на голове зашевелились, — Успокойся. В моих планах не было заставить тебя вступить со мной в связь. Хотя я могу. И я прекрасно понимаю, какие эмоции я вызываю у тебя, именно поэтому ты меня сейчас пустишь под одеяло и нежно, я настаиваю, нежно обнимешь. И мы будем с тобой спать бок о бок весь день. Это будет твоим наказанием за мое хорошее отношение к тебе, того не заслуживавшему. Ты должен будешь хорошо относиться ко мне, хотя в душе у тебя совершенно другое.
И возлег он с ней на одно ложе. И накрыл ее своим одеялом. И обнял он ее, как было подчеркнуто, нежно, и как того требовали обстоятельства и она сама. Пусть меня вытошнит. Я все-таки человек без чувства брезгливости. Или, в данный момент, без желудка, чтобы меня вывернуло наизнанку. Постепенно, когда Белла прижалась ко мне спиной и, судя по всему, уснула, ужас немного прошел.
Подумаешь. Кусок мяса, которому триста лет. Я в руках держал и похуже мясо — сосиски из институтской столовой вообще, и на вкус, и на цвет, и по консистенции были постарше Рамсеса. Только вот я не встречал в институтской столовой еще ни одной сосиски, наделенной такой внешностью, клыками и настолько темным, отточенным и извращенным разумом.
Внезапно она сбросила мою руку и резко повернулась, ежась и морщась.
— Недостаточно нежно? — вообразив самое худшее, выдавил из себя я.
— Хуже. Я не могу привыкнуть к твоим прикосновениям. Ты знаешь, каким холодом от тебя несет?
— Я стараюсь испытывать к тебе самые теплые чувства, честное слово.
— Я не про то. От тебя идет смертельный мороз. Как от призрака. Ты выпиваешь мое тепло, стоит тебе лишь прикоснуться ко мне.
Я машинально прикоснулся рукой к щеке. Ничего такого, она теплая и никакого холода я не ощущаю.
— Дело не в температуре твоего тела. Я тоже сперва чувствовала тепло. Но в глубине, тебя наполняет пустота и смертельный, древний лютый холод. Ты втягиваешь любую жизнь и поглощаешь ее, как древний могущественный призрак.
