Освобождение | страница 89



— Конец мира, гибель богов, рождение нового мира.

— Верно. А теперь подумай, кто из нас хочет погибнуть, пусть ради счастья тех немногих, что выживут? И кто, если выживет, согласится променять вечную жизнь на смертное существование, зная, что бывшие смертные начнут охоту за его кровью?

— Ты знаешь, Ульрик, по-моему, вы все гоните какой-то чудовищный порожняк. А кто же те, которых вы зовете крестоносцами? Кто они?

— Не знаю. Мы можем только догадываться. Их кровь смертельна для нас. Точнее, она превращает нас в смертных, что, в общем-то, одно и то же. Они не нуждаются ни в чем. И совершенно бесплодны. Они берутся неизвестно откуда и неизвестно как.

— Предлагаю рабочую версию. В системе три компонента. Люди — это существа Равновесия. И миром правило и правит Равновесие. Смысл бытия — в вечной войне двух сил, порождающей Равновесие и бытие.

— Ты часом даосских и греческих мудрецов не обчитался? Я отринул подобные мысли еще два века назад, хоть в них и была определенная прелесть закругленности. То, что ты предлагаешь слишком просто и противоречит тысячелетним законам.

— Ни в коем разе. Я никого не обчитывался. Мы тысячу лет крутили Солнце вокруг Земли и ничего, спокойно приняли обратное. А касательно простоты — был такой классный чувак, звался Оккам. Он про эту самую простоту шибко хорошо говорил.

— Хорошо. Примем это как рабочую версию и успокойся. Не хочешь чего-нибудь дерябнуть? Зрелище будет не из приятных, сразу предупреждаю.

— С удовольствием бы дерябнул, но положение мое не позволяет ощутить хоть какой-нибудь эффект от данного процесса. Пошли к Белле. Может, она увидит тебя и от ужаса расколется.

Белла устроилась на крестовине из нержавеющей стали в самом неприятном виде — вверх ногами, да еще и под наклоном, так, чтобы висеть на прикованных к крестовине сочленениях. Охранник включил яркий фонарь и блоком поднял крест с распятой Беллой так, что ее лицо, скрытое кожаным мешком оказалось на уровне наших лиц. Ульрик сделал ему знак рукой, он снял мешок. Белла на мгновение зажмурилась, отвернувшись от яркого света, но охранник силой повернул ее голову к свету.

— Здравствуй, сестренка. Вот уж не думал, что доведется так встретиться.

У нее на мгновение дрогнули, чуть прикрывшись, веки. Я почувствовал, как в голове Беллы со свистом провернулись колесики. Значит, она либо поняла, что просчиталась, либо соображает свою собственную игру. Но она овладела собой, снова надев маску отрешенного презрения.