Внезапно Анри развернулся на шорох и выстрелил в появившегося человека. Этот тоже загорелся.
— Нас поймали, Анри! — взвыл в ужасе Роже.
— Молчи, трус. Их здесь не может быть больше. Они нападали по одному, а не кучей, значит, их было меньше, чем нас. Нам же больше достанется, когда этих пришили. Значит, здесь есть еще только две бабы, и, может быть, один слуга. Молодую держат где-то под замком, с ней мы поговорим потом. Найдем старшую — побрякушки будут наши даже без драки. Их здесь держат кровососы, чтобы потом сожрать, я так разумею. За то, что мы ее спасем и не будем казнить, она сама отдаст все золото. А потом еще и сама, чего доброго отдастся…
— Слушай, Анри, а если бы ее хотели сожрать, зачем ее выпускать из дому? Может, она ими верховодит, а сожрать хотят ту, что помоложе?
— Черт возьми, а ведь ты прав, Жюно. Скорее всего, именно так. Молодая кровь вкуснее.
Трое грабителей двинулись к концу коридора. Из-под двери выбивалась полоска света, слышалась беготня, как будто там что-то срочно собирали. Роже высадил плечом дверь, чтобы тут же получить метко брошенный кинжал между дико вытаращенных глаз. Черноволосая красавица-дама, стоя в одном белье и чулках посреди сброшенного платья, сжимала одной рукой пистолет, а другой внезапно швырнула в лица нападавшим горсть нюхательного табака. Пока они кашляли, чихали и терли глаза, дама быстро выскочила из груды фижм, подхватила ларец с драгоценностями, накинула черный шелковый плащ и одним прыжком выскочила в отворенное окно под потолком. Оттуда послышалось ржание лошади и удаляющийся стук копыт.
Когда грабители пришли в себя после этой неожиданной атаки, Анри, растирая слезящиеся глаза, быстро обшарил комнату. Жюно в это время пытался привести в чувство мертвого Роже. Поняв, что это бесполезно, Жюно присоединился к обыску. Только двадцать луидоров в брошенном кошельке, подвязанном к фижмам.
— И ради этого мы потеряли почти всех друзей! Ты видел, как она сиганула в окно? Точно, нечистая сила. Как это я не успел в нее выстрелить? Ну, ничего, хоть девку эту найдем и поиграем с ней, раз эту стерву не поймали.
— Простите, гражданин, мы, насколько я понимаю, ищем одну и ту же особу? — это произнес звучный голос у них за спиной.
Жан и Анри повернулись, как ужаленные. В двери стоял, широко расставив ноги в пыльных ботфортах, атлетически, но изящно сложенный молодой человек, одетый по австрийской моде, только без парика, длинные волосы рассыпались по плечам. Холодные серые глаза из-под надвинутой на них треуголки цепко обшаривали гостей. Ярко-красные губы улыбались, как улыбались два четырехствольных пистолета немецкой работы у него в руках.
