— Подобная интрига была, когда я служил при дворе Мешех-Лугальзагеси. То же самое я провернул и в Риме. Пошло, но тонко и эффективно, — пробурчал «Ангел Смерти».
Лугальзагеси… это что-то из древней истории… Вавилонский сан. Боже ты мой! Неужто этому гражданину… Это не иначе Рамсес, прародитель Адьяри. Так вот как выглядят после пяти тысяч лет беспрерывного существования…
Хорошо сохранился старичок, ничего не скажешь.
— Однако, мне кажется, — наигранно-задумчиво продолжал Рамсес, — что взорвалась Бел-Атарх, но фитилек тянется совсем в другое место…
— Вы не верите мне, повелитель? — холодно осведомилась Белла, приподнимаясь на массажном столе.
— Помилуй, Белла! Неужто ты считаешь, что я думаю, что ты настолько глупа или не знаешь правил? Лучшая ложь — это правда. Все что ты сказала — чистая правда. А то, что ты промолчала — тоже правда.
Белла застенчиво улыбнулась, как нашкодивший ребенок.
— С тобой ясно, сестра, — Ульрик повернулся ко мне, — а чем можешь дополнить ее рассказ ты?
— Условие можно?
Рамсес прыснул. Да-да, я веду себя как кролик, оказавшийся в клетке с удавом и требующий от удава каких-то кондиций.
— Можно.
— Белла рассказывает свою правду сразу после того, как я расскажу свою, — не надо так впиваться в меня взглядом, Белла…
— Это будет ее выбор.
— Хорошо. Мне, в общем-то, наплевать, скажет она или нет. Я узнал, что будущей императрице недолго править и решил ее как-нибудь спасти. Эгли сказала мне адрес в Сети и я отстучал туда письмишко. Прошу прощения, что попользовался твоим авторитетом, но это было единственное возможное решение. «Прикрой Эгли»… На Эгли, впрочем, пришлось чуть-чуть надавить авторитетом и… стволом.
Рамсес тихо рассмеялся, отвернувшись от меня.
— Это гениально! История все-таки повторяется. Я сам делал именно так.
Смех у старичка просто отвратительный. От этого клекота сипения и шипения сосет под ложечкой и шевелятся волосы.
— Значит, наш гость и здесь опередил наши самые дальние планы. Что ж, сделать ее гросс-фрейлиной — просто, как и моей со-дочерью. На шестой сотне лет пора, наконец, обзаводиться серьезным потомством, а не сопливым материалом или вурдалаками.
— Отметь, Ульрик, ты уже говоришь, как один из Старых, — Рамсес погрозил тонким пальцем — могут высохнуть мозги.
— Да, они могут высохнуть. Тогда, чтобы еще усилить впечатление, я выражаю Белле свое порицание. Бить слуг нехорошо, Белла, — когда Ульрик говорил это, его губы зло кривились в подобии саркастической улыбки, — даже если они провинились, ведь они — наши родственники.
