— Чем опять провинилась Эгли? — устало поинтересовался Ульрик.
— Я, кстати, немного прошлась ей по твоему кабинету и нашей общей комнате… Извини, Ульрик. Здравствуй. Здравствуйте, повелитель.
— Ты как всегда очаровательна и непосредственна, — немного хриплым тенором ответил гость номер два.
— Да, Белла. Он прав. Ты живешь так, как будто императором провозгласят тебя, а не меня. Я видел это царственное «немного»: придется заказывать новую дверцу для книжного шкафа, взамен расколотой тобой и отчищать ковер. Не говоря о том, что ты разбила ее лицом мое любимое зеркало. Я, правда, в нем не отражаюсь, но все же… Хорошо, что только стекло, а то и бронзовая рама работы Челлини могла пострадать от твоего гнева. Но это еще цветочки, молодой человек, — Ульрик повернулся ко мне, — моя экспрессивная сестренка, хотя нет, скорее, осколочно-фугасная сестренка, обрабатывала свою горничную коллекционной шпагой, которую я привез из-под Ваграма, так, что шпага погнулась. Ей едва не была уничтожена картина маэстро Джотто «Изгнание Каина», потому что она уронила ее по стены, когда, судя по следам на обивке, била Эгли о стену. И многое, многое, многое другое. Голландский коврик перед камином прожжен, недалеко было до пожара, потому что Белла пару раз ударила Эгли горящей головней из камина. Эта же головня, брошенная на нашу общую постель, уничтожила одеяло и простыни. Пока она вместе с Эгли шла до ваших апартаментов, на их пути стояло ровно восемь горшков с красивыми, самое главное — никому не мешавшими, цветами — я считал — а теперь, после того, как Белла в порядке следования била о них чьей-то головой, их всего четыре целых, один треснутый, но все опрокинуты и три, соответственно разбито. И, наконец, венец всего — вот этот факс от Далта Бруккарай Да шат, обнаруженный мной в нашей общей комнате. В нем говорится, что мою невесту испортили какие-то злодеи, подмахнув приказ моим именем. Далт в истерике, спрашивает, чем он прогневил меня, что я приказал ей испортить свое тело. У девочки нервный срыв и температура сорок. Многовато за сутки. Я жду объяснений.
— Вон. Ты ничего не слышала. Вы тоже вон и тоже ничего не слышали, — Белла отправила служанок, — Я была недовольна работой Эгли. Она сделала то, что делать было совершенно запрещено. Вдобавок, она разрушила всю работу, которую я делала на протяжении почти целого года. У меня была вспышка гнева. Вот и все.
— Прекрасно. Очень убедительно. Но это никак не объясняет содержания факса. Я, в общем-то, благодарен тому, кто это сделал, ибо он избавил меня от многой головной боли и снова поставил Бруккарай на место, но отдавать приказы от моего имени, обещать от моего же имени сделать кого-то гросс-фрейлиной, тем более моей со-дочерью… занимательно, не правда ли?
