Сейчас Ленька Гвоздь вез своего хозяина в одно из тех мест, где для дорогих (очень и не очень) клиентов имелся широкий, точнее широченный, выбор всяких двуногих игрушек. «Может и перепадет чего» — думал он, поворачивая руль в сторону, противоположную гостинице «Москва».
— Тормози. — Нож ткнул его тростью. Этот аристократический атрибут он подсмотрел в каком-то из американских фильмов про мафию.
По тротуару в переулке околачивалось с дюжину девиц известного рода. Заметив серый «мерс» они бойко подскочили к окошкам и принялись выставлять свои прелести для оценки.
— Не. Поехали дальше.
У знакомой мадам не нашлось подходящего товара. Обманул ожидания и друг, обычно сдававший Веру — волоокую блондинку с Украины с нечеловеческой грудью. Помели Веру, не заплатил вовремя ответственный съемщик крыше в погонах. Съемщику пообещали расквасить все что можно, если не родит Веру в понедельник.
В переулках тоже было негусто. Нож уже почти разочаровался, когда увидел тонкий силуэт на углу.
— О! Жми туда.
«Мерс» прошелестел покрышками и его крыша оказалась на одном уровне с обтянутым черным латексом бедром. Жрица любви оказалась затянута в черный латекс с ног до головы, имела черные, прямыми струями льющиеся на бледное лицо волосы до плеч и томно, прислонясь к стене, выпускала из ярко-алых губ дым от тонкой сигареты, вставленной в черный же тонкий мундштук. Нож, нашарив на подлокотнике кнопку опустил стекло. Сквозь переливающийся в неярком свете рахитичного фонаря перламутровый дым из-под прямой челки в него впились зеленые глаза. «Как у волка» — почему-то вспомнил один из солнечных дней своего детства, проведенных в зоопарке, Нож.
Его окутало каким-то дурманом, словно медовый дым сигареты был наркотиком. Нож, облизнув губы, оценил и ширину ее бедер и грудь и вообще нестандартный облик.
— Итак, ты будешь смотреть? — раздался низковатый грудной голос, с мягкой манящей дрожью на конце фразы.
— Э… Нет. Сколько?
— Сто чтобы посмотреть, тысяча, чтобы потрогать, а на остальное у тебя может не хватить денег, — медленно промурлыкала она и бархатные губы растянулись в задумчивой и одновременно насмешливой улыбке.
Нож почувствовал что-то странное — эта гибкая, тонкая женщина то ли смеялась над ним, то ли затягивала его. Горьковатый запах духов и медовый дым сигареты, красота и необычность обволакивали его теплым одеялом, покоряя и дразня. Он мог бы сжечь весь свой чемодан с долларами, помани она его пальцем. Нож нервной рукой нашарил тугую пачку и незаметно отделил от нее стопку в палец толщиной. Достав ее на свет фонаря, он помахал деньгами в воздухе — он не фраер, и за ценой не постоит.
