— Столько хватит?
— Возможно. А возможно я не возьму с тебя ничего — и опять улыбка.
— А ты…можешь-то что?
Проститутка на мгновение задумалась, изогнув бровь, а затем ее лицо обрело прежнее спокойное и мудрое выражение.
— Все, — она уперлась ногой на невообразимой шпильке в край двери и извлекла из-за голенища ботфорта стек, которым приподняла подбородок Ножа — Если ты, конечно захочешь… и сможешь. Ты не пожалеешь о том, что выбрал меня, — она повернулась и демонстративно впилась в длинными, выкрашенными черным лаком, ногтями в освещенное упругое полушарие.
Нож совсем потерял над собой контроль. Так бесстыдно дерзко и умело ему еще ни одна женщина себя не предлагала. Он был готов на все. Странно, но где-то на самом дне его души маленький голосок надрываясь вопил «Стой! Что ты делаешь! Опомнись! От нее исходит опасность! Брось! Скорее, скорее прочь отсюда! Нет! Остановись!» Нож отмахнулся от невидимого стража и распахнул дверь. Женщина черной змеей пролилась в нутро машины и хлопнула дверью, устраиваясь на сиденье. Теперь, в не очень ярком свете внутренней лампы, Нож мог ее рассмотреть получше. Ей можно было дать одновременно и семнадцать и сорок лет, потраченных, разумеется, на постоянный уход за собой, питание в лучших ресторанах и сон на шелковых простынях. Он довольно неуверенно протянул руку к ее бедру, но узкая горячая ладонь остановила его на полпути.
— Будь терпелив. Ты получишь то, чего хотел. Там, где это делаю я.
— Ага. Это… хорошо.
— Возьми еще какую-нибудь цыпочку из местных. Пусть поучится — она погладила его колено.
Повинуясь тычку тростью, повеселевший при намеке на «дополнительную порцию» Гвоздь подрулил к тротуару.
— Вот эту, — тонкий палец указал на блондиночку лет семнадцати в пальто «под далматинца» поверх аналогичных трусиков и топа. Минус двести баксов и странная женщина в черном провела языком по плоскому животику вокруг пупка своей коллеги.[1]
Прошло около пятнадцати минут, за которые белокурая Настя облегчила страдания закипающего при мысли о вечере с Беллой Ножа прямо в машине, а темноволосая Белла указывала где свернуть. Рыча и расплескивая лужи «мерседес» углубился в какие-то переулки в районе «Красносельской». Чем дальше, тем тусклее были фонари и глубже лужи, загаженней становились узкие переулки.
— Почти на месте. — Белла указала на несколько темных окон чудом сохранившегося особняка.
Тут наша история принимает совсем странный оборот. В свете фар внезапно возник человек. Именно возник, ибо если за секунду до того вас не было, а потом вы появились как из воздуха, то вы именно возникли. Машина мягко ударила в него и отшвырнула к стене. Гвоздь с матерным воплем ударил по тормозам и, взвизгнув, машина качнулась и встала. Человек зашевелился и тоже встал.
