И «скот» заговорил! Крестьяне врываются в поместья феодалов, громят их, уничтожают ненавистные им счета, расписки, долговые обязательства, протоколы судов. Они идут на Лондон! Все новые силы, целые отряды вливаются в их грозную армию. Вот они идут: Уот Тайлер, только что освобожденный из тюрьмы священник-агитатор Джон Болл, Джек Строу (Соломинка), Томас Фаррингдон, за ними сотни, тысячи других. Мы видим это, слышим их поступь, мы тоже идем туда — к стенам Лондона, к Лондонскому мосту… Что же будет? Впереди крестьянского войска небольшой отряд лучников и копейщиков во главе с Тайлером. «Он остановил их на некотором расстоянии от ворот и пошел дальше один». И вот «опускная решетка плавно поползла вверх, а подъемный мост со скрипом и скрежетом начал опускаться» (с. 47). Победа!
Победа? Но им еще предстоит снова встретиться с королем (одна встреча уже сорвалась), чтобы добиться выполнения своих требований, сводившихся, по сути дела, к ликвидации крепостной зависимости и решению земельного вопроса. И в этом месте работы автора можно было бы упрекнуть: он уходит от разбора этих требований, вернее, проходит мимо. Более того, Поулсен так и пишет: «Здесь не место подвергать требования повстанцев сколь-либо тщательному политическому анализу; вполне достаточно заметить, что для простого народа они знаменовали поистине революционные перемены — конец вековой несправедливости и лишений, возможность начать новую жизнь» (с.53). И все же упрекать Поулсена, пожалуй, не в чем: эти требования много раз анализировались, рассматривались под самыми разными углами зрения, но, строго говоря, за рамки приведенной выше краткой характеристики автора итог этих тщательных исследований так и не выходил. В то же время, избежав в этом месте работы паузы, остановки, Поулсен сохраняет ее динамику, нарастающий ритм.
И король соглашается принять требования повстанцев и обещает им немедленно начать претворять эти требования в жизнь! Значит, все-таки победа? И мы подходим к страницам, повествующим о трагическом финале восстания, о котором уже слышали, знаем — и все же читаем эту героическую и скорбную историю в пересказе Поулсена как бы заново. Повстанцев обманули: обещая им свободу, король и его придворные ни на минуту не собирались вообще что-либо менять в этом направлении. Они сделали другое: воспользовавшись тем, что боевой и решительный дух повстанцев был уже надломлен лживыми обещаниями (а разве могли тогда крестьяне не поверить, если им что-то обещал и чуть ли не клялся в этом «сам» король, разве могли они предположить столь «высочайшее» вероломство?), срочно стянули в столицу из близлежащих маноров, поместий, замков вооруженные отряды знати. А самого Тайлера заманили в западню и убили. Поулсен подчеркивает, что это коварное убийство было не случайностью, не «недоразумением», как можно было бы заключить из внешней канвы событий. Инцидент был спровоцирован окружением короля не экспромтом, а по заранее разработанному сценарию: некий паж выкрикнул, что Тайлер, мол, вор и обманщик и в Кенте это каждому известно. «Обвинение было явно надуманным, — пишет Поулсен, — ибо Тайлер был родом из Эссекса, в Кенте же до восстания его вообще мало кто знал» (с.66). Но Тайлер вспыхивает и хочет посчитаться за оскорбление. А спустя еще несколько мгновений он падет на землю, пронзенный предательскими ударами кинжалов и шпаг.
