Все с недоумением уставились на нее.
— Что с тобой творится, дорогая? — медленно произнесла Моника.
Ева осмотрелась по сторонам, едва преодолевая желание прикрыть, защитить свой живот.
— Кто-нибудь может сказать, как этот конверт попал сюда?
— Он был на столе вместе с другими подарками — это все, что я знаю, — удивленно сказала Делия, пожав на французский манер плечами. Она подала Еве стакан воды со льдом и снова усадила ее в кресло.
— Ты дрожишь, словно осиновый лист. Объясни, что все это значит.
Ева молча по очереди всматривалась в озабоченные лица, словно измеряя степень обеспокоенности каждого. Проницательные серые глаза Моники увидят сразу, если она вздумает сочинить какую-нибудь сказочку. Да к тому же ей внезапно расхотелось что-либо выдумывать. Она расскажет правду своим подругам и тем облегчит свою душу, а затем как можно быстрее вызовет Тома Свенсона.
— Внизу находится телохранитель, мой телохранитель, — сказала она устало, — кто-нибудь вызовите портье, пусть он пригласит блондина в верблюжьей куртке. Его зовут Свенсон. Я бы не хотела вас пугать, но какой-то маньяк преследует меня. Этот конверт от него. — Моника налила в фужер немного шотландского виски и залпом проглотила его, словно это был яблочный сок.
— Ты не хочешь выпить? Судя по твоему виду, тебе это не помешает.
Ева лежала с кошкой на диване. Она вспомнила о крохотной жизни внутри нее и покачала головой.
— Я чувствую себя хорошо. Не хватало еще, чтобы из-за какого-то Билли Шиэрза я приобщилась к пьянству.
— Когда эта скотина привязалась к тебе и почему ты мне об этом не сказала? — спросила Моника. Она опустилась в одно из роскошных кресел, сбросила с ног туфли-лодочки и откинулась на спинку с бокалом в руке.
— Об этом не знает никто, кроме службы охраны. Даже Нико.
Моника поставила бокал на столик.
— А он-то почему не знает?
— Я не хочу, чтобы он думал об этом во время гонок. И потом, кто мог ожидать, что это так затянется?
— А сколько это тянется?
— Несколько месяцев, я точно не помню. — Ева села, положив мяукающую кошку на колени. — Дело в том, что, несмотря на все расследования, телохранителей и мои усилия защититься, он подбирается ко мне все ближе. Письма с лоскутками одежды продолжают появляться, и послания становятся все более откровенными.
Зазвонил телефон. Моника затаила дыхание. Ева схватила трубку.
— Максин, отпечатки есть? — оживившись, спросила она.
Моника наблюдала за тем, как у Евы менялось выражение лица.
