Парни ее возраста казались ей слишком примитивными и незрелыми, да и интересовались они лишь одним. Джина немало размышляла о сексе, но была достаточно наслышана о том, к чему могут привести забавы на заднем сиденье автомашины.
Об этом не нужно было беспокоиться, когда она была с отцом Эндрю. Ее тайные мечты о нем никогда не могли осуществиться. Он был так верен Богу, что не мог даже заподозрить о тех чувствах, которые она испытывала при встрече с ним. В двадцать пять лет он был удивительно зрелым, добрым, внимательным и красивым.
И не только таким.
Шли месяцы, и ее чувства развивались в совершенно неожиданном для нее направлении. Она не заметила, когда именно ее первоначальное девчоночье обожание переросло в нечто более глубокое. Так или иначе, но чем больше времени проводила она с отцом Эндрю, тем больше видела в нем мужчину. Она стала пугаться своих новых чувств. Неужто она собирается влюбиться в кюре? Да, она восхищалась им, это верно. Она ценила его дружеское расположение к ней, это тоже верно. Но иногда Джине казалось, что ее новые чувства находят в нем отклик. И она начинала страшиться этого.
Однажды Джина прибежала из школы к отцу Эндрю, возбужденно помахивая наградной лентой. Она получила первое место за Слово оптимиста, которое Эндрю побудил ее написать.
— Я победила! — закричала она, бросая книги на стол. — Вы были правы, а я думала, что у меня нет шансов!
— Умница!
Эндрю улыбнулся, видя ее возбуждение и, обходя стол, двинулся к ней с распахнутыми руками, намереваясь поздравить ее. Однако отеческие объятия внезапно приобрели несколько иной оттенок. Его руки обвились вокруг нее, и она оказалась тесно прижатой к его телу. Она напряглась и вопросительно посмотрела в сияющее лицо Эндрю.
Лучезарная улыбка мгновенно исчезла с его лица, ее сменило желание, которое росло по мере того, как его губы все больше приближались к ее губам. Сладостный поцелуй вернул их к действительности, и они отпрянули друг от друга. Прикоснувшись тыльной стороной ладони к своему рту, она все еще ощущала тепло его поцелуя.
— Это… дурно, — прошептала она. — Зачем вы это?
— Джина… — В глазах Эндрю читалось такое смятение, которого ей никогда не приходилось видеть. — Прости… Я не должен был… Тебе лучше уйти.
Конечно, она ушла. Она убегала так, словно за ней гнался рой ос. Однако в тесной комнате, в которой она жила вместе с Селией и Леной, она, прислонившись щекой к оконной раме, мысленно несколько раз прокрутила этот поцелуй.
