Смотрю в окно — огромное, от пола до потолка — на уходящий к горизонту, мерцающий всеми цветами радуги проспект. Когда стоишь внизу, на земной поверхности, улица кажется бесконечной. Здесь же, с высоты птичьего полета, понимаешь, что так оно и есть на самом деле — ни конца, ни края у города не существует. Один за другим следуют перекрестки; кое-где образуются крохотные площади; чем дальше, тем сильнее поперечные улицы сливаются в клетчатую сетку. Дома, высотки, небоскребы — бесчисленные человеческие муравейники, возвышающиеся до хмурых небес. И люди: толпы людей, снующих туда и обратно по городским артериям. Куда? Зачем? Почему? Ни на один вопрос никогда не узнать ответа. Да он и не требуется.
— Тридцать третий этаж, — ухмыляется Виктор Семенович, — Неплохой вид, да?
Мысленно соглашаюсь, с той поправкой, что на меня это зрелище нагоняет какой-то благоговейной оторопи. Оторваться от созерцания трудно, но я оборачиваюсь к собеседнику.
Глава Социального Комитета восседает за высоким столом, вольготно развалившись во вместительном кожаном кресле. Поперек стоит еще один стол — пониже, зато несколько протяженней. Вдоль него — ряды сидений попроще; а чуть дальше, около стен — пара длинных диванов для, так сказать, неформального общения.
Кабинет для приемов и совещаний — а это, без сомнения, именно он и есть — поражает и площадью, и стильной обстановкой. Внутри царит истинный минимализм: ничего лишнего, зато все нужное именно на своих местах. Никаких украшательств, каждый предмет несет абсолютно утилитарное назначение. И в то же время здесь чувствуешь себя вполне комфортно, как дома, а не в казенном помещении.
— Не хоромы, конечно, но жить можно, — будто прочитав мои мысли, поводит рукой Виктор Семенович.
Мда, и ведь тут определенно кто-то жил. Помимо просторного кабинета в апартаментах имеется не столь вместительная гостиная, светлая спальня с широкой деревянной кроватью и полноценный совмещенный санузел, где есть все необходимое. И это только то, что я успел заметить во время быстрой ознакомительной экскурсии. Вполне возможно, звуконепроницаемые двери скрывают за собой еще дюжину совершенно необходимых комнат…
— И кто же хозяин этой роскоши? — задаю закономерный вопрос.
— Предыдущий жилец… хм… как бы это сказать… — собеседник задумчиво щелкает пальцами, подыскивая нужное слово, — В подобной жилплощади больше не нуждается…
Звучит более чем многозначительно. Возможно, счастливчик ушел на повышение. Или просто умер. И какой вариант вероятнее — не берусь судить при всем желании.
