— У меня другого платья нет.
— Я про это и говорю. Бабушка Аксенова, тебя назначаю на одежду. Смотри, чтобы босиком к зиме не остались.
— Сделаем, Настенька, — твердо заявила старуха. — С мертвых одежу сдеру, а баб обряжу по-военному.
Соня фыркнула в кулак, представляя женщин в немецких мундирах и штанах.
— Вот и все, что я хотела сказать. Принимайтесь за дело. Завтра утром мы с Аришей уйдем на разведку. За старшего останется Василиса. Если у вас какие вопросы есть — говорите.
— В Семеновку бы, Настя, сходить. Принести что можно, — сказала Василиса.
— Не спешите. Мы тут три дня просидели, не знаем, что кругом делается. Сначала надо разведать, не обосновались ли там немцы.
— Это верно. Сунешься — попадешься, второй раз не выбраться, — подтвердила Аксениха.
Утром чуть стало светать — Настя поднялась. Разбудила подругу. Умылись, поели, взяли автоматы, подвязали к поясу по две гранаты. Услышав возню, в землянку заглянула Аксениха.
— Ох, и рано же вы собрались. Ариша, на-ка тебе платок. — Старуха протянула свой темный головной убор.
— Зачем это мне, бабушка?
— Если прихлопните подлого… снимай с него всю одежу и в узелок. Эх, взяли бы меня с собой… Как я теперь по одеже начальник…
— Ладно, бабушка. Принесу, — перебила Ариша.
Платок свернула и сунула за поясок. Настя обняла старуху за плечи, провела в угол, усадила на нары.
— Бабушка, я вчера при всех не хотела говорить. Я тебе еще одно дело поручаю. Смотри за бабами, чтобы не вздорили, мало ли какие случаи. Из-за ребят могут поругаться, да ты сама понимаешь. Пока все в новинку — так дружно живут, а как привыкнут, непременно ссориться начнут. Ты как старшая, иной раз — цыкни, уговори, помири.
— Ох, золотая голова у тебя, Настенька. Все наперед на год видишь. Сделаю, голубка. Полагайся на старуху.
Далеко в стороне загудели самолеты. Женщины вышли из землянки.
— Не пойму. Не то туда, не то обратно, — промолвила Настя.
— И будут железные птицы клевать человеческий род, — пробормотала Аксениха. — Все сбывается.
— Что сбывается? — спросила Арина.
— Все, что в Библии сказано, все сбывается. Рухнут горы, и такая война начнется, без конца, без края. Позовут люди белого царя замирить их.
— Ну ладно. Пойдем, Ариша.
Молодые женщины проворно вскарабкались по обрыву и скрылись среди деревьев. Старуха долго слушала гул самолетов. Губы шептали какие-то слова. Потом она встала на колени, подняла глаза к розовеющему кусочку неба, узкой полоской заметного среди деревьев, перекрестилась широким крестом.
