Грозный лес | страница 71



Стало душно. Вынули закопченное стекло из крохотного оконца, распахнули дверь в предбанник. Женщины не заметили: какая-то тень метнулась в сторону. Сидели на скамейке, разомлевшие, красные.

— Ну вот. Перед смертью помылись. Душе будет легче на небо взлететь, — сказала Арина.

— Да что ты все: перед смертью, да перед смертью, мы с тобой в овраг уйдем. Там отсидимся.

— Нельзя, Настенька. За меня другие пострадать могут. Кузнечиху знаешь? Так вот ее первую с ребятами. Грушу, Василису. Многих их. Мельник предупреждал. Уйдешь из деревни — всех их живьем сожгут. Он на ветер слов не бросает. Как сказал, так и сделает. Ревели бабы… Я слово дала, что никуда не пойду. Вот как меня связали, спутали — без веревок. Я бы давно ушла в отряд… Тебя Мельник-то знает? — неожиданно спросила Арина.

— Как же. Были знакомы. Сватал за сына.

— Не попадись ему на глаза. Он теперь у нас власть. Староста. Прав больше царя имеет. Что захочет с человеком сделать, то и сделает. Ну ладно, пойдем. Темнеет.

Подруги окатились остатками воды, стали одеваться.

— Немцы в нашей бане мыться не умеют, — сказала Арина. — Я топила два раза. Смеху было. Перемазались, как черти. Белье зачернили. Жара не понравилась. Сначала-то здесь мылись, а потом шайку вытащили на ветер и на траве домывались.

— Угорели, поди? — усмехнулась Настя.

— А то как же.

— Ты ведь спроста ничего не сделаешь.

— Кому как. Кто люб, тому ничего не пожалею.

— От мужа вестей нет? — спросила Настя.

— Какие там вести. Как в воду канул. Я уж рукой махнула.

Вернувшись домой, попили чаю. Зажгли восковой огарок. На улице послышались шаги и приглушенный говор. Арина выскочила из избы узнать, кто там. Скоро вернулась.

— Наших домой отпустили. Пожар затух, — сказала она. — Теперь, Настя, держи ухо востро. Если Мельник вздумает заглянуть, на полати лезь.

— Я бы сейчас залезла. Спать охота.

— Лезь. Как бы за бельем в самом деле не пожаловали. Белье-то из Пономаревского хутора. Они туда на самолетах прилетают, а некоторые жили там.

Убрав посуду в резной некрашеный шкафик, Арина постлала себе на лавках постель. Легла не раздеваясь. Наступила тишина. Настя, вздохнув раза два, заснула. Арина лежала с открытыми глазами, закинув руки за голову. Приход подруги расстроил. Вспомнилось детство, девичество. Жалко стало своей молодости. Хотелось еще жить, что-то делать. «Вот бы в город уехать учиться, — подумала она. — Нам, бабам, теперь дорога широкая. Если жива останусь — поеду».