Сицилийская кампания началась наихудшим образом, и в дальнейшем положение усугубилось из-за неумения, растерянности и разногласий с высшим командованием. Более того, главный сицилийский вражеский город Сиракузы был исключительно хорошо вооружен как материально, так и морально для противостояния штурму. Афинские воины после неудачной попытки захватить Сиракузы путем осады и потерпев в 413 г. важное поражение на море в главном порту города, попали в плен, и если их и не убили открыто, то обрекли на позорную медленную и мучительную смерть от голода в сицилийских каменоломнях. Из многих оставивших Афины в 415 г., как с сожалением свидетельствует Фукидид, очень немногие вернулись назад.
Сквозь призму прошлого сицилийская катастрофа видится поворотным пунктом в Афинской войне, хотя кампания продолжалась и следующее десятилетие, главным образом на море в восточной части Эгейского моря и в проливе Геллеспонт (Дарданеллы) и вокруг него. В соответствии с главной парадоксальной особенностью борьбы в это десятилетие спартанцы отправились в Персию просить о помощи, чтобы добыть средства для строительства флота, способного нанести поражение афинянам в их собственной стихии и в том, в чем они были сильны. Разумеется, такая политика раболепствования перед восточным варваром встретила сопротивление консервативных спартанских командиров, но оказалось, что один из них, Лисандр, более других соответствовал задаче, и по ходу дела он стал кем-то вроде странствующего правителя открытого моря. В решающий момент его личные отношения с одним из сыновей персидского Великого царя обеспечили Спарте постоянный приток денег, и между 407 и 405 гг. Лисандр смог выковать орудие гибели Афин. В 405 г. при Эгоспотамах в Геллеспонте последний афинский флот был наконец побежден. Обращение Лисандра с военнопленными было жестоким: он отрезал им правые руки и отправил обратно в Афины в качестве страшного предзнаменования будущей судьбы города. После осады зимой 405/404 г., когда афиняне умирали на улицах от голода, Лисандр свободно мог диктовать условия безоговорочной капитуляции.
Наступил закат Афинской империи с ее смелыми идеями демократии, свободной торговли и разумного прогресса, чтобы никогда больше не вспыхнуть столь же ярко или таким же образом. Как теперь казалось, для строительства империи иного типа шанс вместо нее получила Спарта. Однако в 400 г. до н. э. во время спорного вступления на престол Агесилая II стало известно следующее, не принесшее пользы прорицание:
