Этот взгляд на время возникновения эфората впервые возник, по-видимому, в конце V в., когда составители хроник стали ревностно заниматься списками должностных лиц. Тогда обнаружилось, что список эфоров-эпонимов ведется с 754/3 г., а Ликург, согласно древней традиции, жил гораздо раньше[63]. Основываясь на этой дате, тут же нашли и возможного автора эфората. Им был объявлен царь Феопомп — руководитель спартанской армии во время Первой Мессенской войны[64]. Эту версию об авторстве Феопомпа знали уже Платон и Аристотель и считали ее вполне достоверной.
Поскольку в нашей традиции учреждение эфората связывается с царем Феопомпом (785–738) и Первой Мессенской войной (743–724), то этот институт введен был, скорее всего, приблизительно в то время, с которого начинается традиционный список эфоров-эпонимов, приводимый александрийскими учеными Эратосфеном и Аполлодором (Apollod. Chron. 244 F 335 а)[65], то есть около 754/3 г. или немногими годами позже. Большинство исследователей не сомневаются в достоверности списка эфоров-эпонимов, хотя, возможно, самые первые имена в этом списке, как и в списке спартанских царей, были фиктивными. При своем создании коллегия эфоров мыслилась как магистратура «второго плана», подчиненная царям и геронтам. Возможно, первоначально эфоров назначали сами цари из числа своих родственников и друзей. Таким образом, ими могли стать только знатные люди наподобие критских космов (Arist. Pol. II. 7. 5. 1272 а). Но поскольку в классическое время эта должность была уже выборной, то сам переход от принципа назначения к выборному принципу должен был произойти еще в период архаики. когда именно случился этот важный сдвиг в сторону создания регулярной выборной магистратуры и эфорат окончательно эмансипировался от царской власти, сказать трудно. Во всяком случае, эта трансформация, скорее всего, произошла задолго до середины VI в., ибо к этому моменту эфорат выступает уже как совершенно самостоятельная политическая сила. В немалой степени преобразованию эфората мог способствовать военный фактор: затяжные войны с Мессенией не давали возможности царям уделять достаточно времени своим «мирным» обязанностям, особенно в судебной сфере. В результате «царский» эфорат постепенно превратился в орган, уже мало зависимый от царей.
Античное предание, по-видимому, верно передает основной мотив создания этой должности: необходимость постоянного присутствия в самой Спарте должностных лиц, призванных исполнять судебные функции, ранее принадлежавшие исключительно спартанским царям (Plut. Clеom. 10). Видимо, в представлении царей эфоры должны были стать их заместителями в судебной сфере точно так же, как пифии уже были их заместителями в деле сношения с пифийским Аполлоном (Her. VI. 57). В условиях длительной войны с Мессенией подобная передача части «городских» функций от царей к их заместителям представляется вполне возможной. В дальнейшем эфоры навсегда сохранили свой чисто гражданский статус,
