* * *
В кабинете зазвонил телефон. Стороженко снял трубку.
— Моляков. Зайдите ко мне.
Начальник отдела сообщил Стороженко о присвоении ему звания «полковник». Но на душе Николая радости особой не было. Чем дальше уводила перестройка страну от реальной ситуации, тем чаще начальник отделения размышлял: кто виноват в бедламе? почему он произошел? к чему мы и идем и куда придем?
В оперативной библиотеке Николай взял книгу с выдержками из «Послевоенной доктрины Америки» в изложении Алена Даллеса. Открыл сборник и сразу же нашел то, что искал. Прочитал раз, другой — и стало страшно неуютно на душе: все идет по сценарию Запада. Даллес писал:
«Посеяв в СССР хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности поверить… Мы найдем единомышленников, своих союзников и помощников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своим масштабам трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания.
Из литературы, искусства мы вытравим их социальную сущность, отчуждим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением тех процессов, которые происходили в глубинах народных масс.
Литература, театры, кино, пресса — все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески додерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, предательства, всякой безнравственности.
В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху, незаметно, но активно и постоянно будем способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности; бюрократизм и волокиту возведем в добродетель. Честность и порядочность будем осмеивать — они никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу — все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом. И лишь немногие, очень немногие, будут догадываться или даже понимать, что происходит».
«Неужели этого хотят и наши вожди? Значит, они перерожденцы!? — подумал Стороженко. — Разве в идеях социализма только ошибки прошлого? Не могли же люди без объединяющей духовной силы создать столько материальных ценностей, превратить недавнюю страну с сохой в сверхдержаву? Да и дружба народов, пусть порой и наивная, все же была не пустым звуком. Перестройку (свою ли?) Горбачев назвал “революцией в революции”. Такого термина в истории нет, ибо в революции ее антиподом может быть только контрреволюция.»
