Контрразведка. Тайная война - Николай Николаевич Лузан

События лета и осени 1918 года стали тяжелым испытанием для власти большевиков в России. Против молодого советского государства, казалось, ополчился весь остальной мир. Вслед за мятежом левых эсеров в Ярославле и Рыбинске командующий Восточным фронтом генерал М. Муравьев открыл его для восставшего 40 тысячного чехословацкого корпуса.

Бывшие военнопленные: чехи, словаки, венгры, получившие от советской власти свободу и разрешение для проезда на Дальний Восток, чтобы затем во Франции начать боевые действия против Германии, стали заложниками в большой игре, которую начали страны Антанты на российском поле.

11 мая 1918 года в Лондоне в резиденции Дэвида Ллойд Джорджа, премьер-министра Великобритании, состоялось секретное совещание с участием ведущих министров. На нем было принято решение «рекомендовать правительствам стран Антанты не выводить чехов из России», а снабдить их оружием, выделить для командования опытных генералов и использовать в качестве интервенционистских войск.

Решение было поддержано в Париже и Вашингтоне. Оставалось только найти исполнителя в большевистской России. Долго искать не пришлось. Более подходящей кандидатуры, чем один из лидеров большевиков Л. Д. Троцкий, как бы парадоксально это ни казалось, не существовало. Лев Троцкий был слишком многим обязан всесильному советнику президента США Вудро Вильсона — Эдварду Хаусу по прозвищу Полковник Хаус, автору плана раздела России.

Революция революцией, а бизнес есть бизнес! Троцкий, не без помощи спецслужб США и Великобритании перебравшийся из Нью-Йорка в кипящий, словно паровой котел, революционный Петроград, с присущим ему напором взялся отрабатывать деньги, вложенные в него американскими и британскими толстосумами. Но это уже другая, требующая отдельного повествования, история.

А тогда, в конце весны 1918 года, Троцкий только и ждал подходящего случая, чтобы взяться за выполнение «плана Полковника Хауса». Вскоре такой случай представился. 25 мая в Челябинске произошла массовая драка между чехами и венграми. На фоне кровавой Гражданской войны, полыхавшей на необъятных просторах России, в которой ежедневно гибли тысячи людей, несколько раненых и покалеченных ничего не значили. Но не для Троцкого. Этот инцидент, скорее бытовой, чем военно-политический, стал для него удобным предлогом, чтобы спровоцировать чехов на вооруженный мятеж.

В тот же день Троцкий издал приказ, в котором говорилось: