«Savage Messiah» написана для тех, кто не смог бы регенерировать, даже если бы захотел. Нерегенерировавшее, потерянное поколение, «вечно тоскующее по времени, которое от нас ускользнуло»: те, кто родился слишком поздно для панка, но чьи ожидания были завышены отголосками его былого огня; те, кто наблюдал за забастовкой шахтеров глазами фанатичной юности, но был слишком мал, чтобы на самом деле участвовать в протесте; те, кто перенял футуристическую эйфорию рейва по праву рождения и даже помыслить не мог, что она может перегореть, как синапсы в мозге; короче говоря, те, кто попросту не считает текущую «реальность», насаждаемую торжествующими силами неолиберализма, пригодной для жизни. Адаптируйся или умри – существует масса разновидностей смерти для тех, кто не может крутиться в бизнесе или наскрести достаточно рвения для креативных индустрий. Шесть миллионов способов умереть, выбирай любой: наркотики, депрессия, нищета. Так много видов кататонического коллапса. Раньше «чокнутые, психотики и помешавшиеся» вдохновляли поэтов-активистов, ситуационистов, рейв-мечтателей. Теперь они заперты в лечебницах или прозябают в канаве.
Прохожим вход в торговый центр запрещен
И все же общее настроение «Savage Messiah» далеко от безнадежности. Речь не о капитуляции, а о разных стратегиях выживания в суровую, холодную пору Лондона «Реставрации». Люди перебиваются жалкими крохами, жизнь их больше не похожа на мечту, но они не опускают руки: «Пять лет прошло с последней вечеринки, но он не бросил свой участок, рыща в поисках пропитания, как жертва автокатастрофы Балларда». Можно впасть в анабиоз, понимая, что время еще не пришло, и со змеиным хладнокровием выжидать нужный момент. Или можно сбежать из лондонской антиутопии, даже не покидая города: избегать делового района, находить безопасные маршруты сквозь оккупированную территорию, прокладывать свой путь по городу через кафе, квартиры товарищей, общественные парки. «Savage Messiah» – реестр таких маршрутов, проходов через «территории коммерции и контроля».
Эти зины пропитаны музыкальной культурой. Во-первых, там встречаются названия групп: Infa Riot и Blitz. Отрывки из ABBA, Heaven 17 по радио. Japan, Rudimentary Peni, Einstürzende Neubauten, Throbbing Gristle, Spiral Tribe. Будь то великие группы или же такие сомнительные, что пластинок не сыскать даже в комиссионке, их перечни способны пробуждать воспоминания и незаметно резать по живому. Концертные афиши тридцатилетней давности – Mob, Poison Girls, Conflict – взывают к вашему «я» из прошлого: полузабытые стрижки, оставленные в прошлом стремления оживают вновь. Но роль музыкальной культуры в «Savage Messiah» гораздо глубже. Метод создания этого зина в равной степени связан как с танцевальной и наркотической бунтарскими субкультурами, мутировавшими из рейва, так и с панк-фанзинами; его коллажная техника обязана диджейским миксам так же, как любым предшествующим этапам в визуальной культуре. «Savage Messiah» затрагивает тему отношений между пространством и музыкой: зин отражает то, как музыка трансформирует чувствительные оболочки города.
