Первого раненого пехотинца Лиза вытащила к батальонному медпункту, который располагался в лесу, метрах в двухстах позади наблюдательного пункта. Потом вернулась к пушкам своей батареи и обрадовалась, увидев, что там все целы. Высоко в небе прямо над ними шли немецкие самолеты.
— Завяжи мне сумки на спине, — сказала Лиза Леше Краеву, — а то они на грудь сползают, невозможно ползти.
Сержант завязал сумки, и было хорошо, что так удобно и быстро он это сделал. Она поползла в сторону, где только что один из «мессершмиттов» сбросил бомбы. Везде были раненые. Не замечая, кому оказывает помощь, Лиза без устали перевязывала и артиллеристов и пехотинцев и вытаскивала тяжелораненых, думая только о том, чтобы удалось оттащить их подальше от опасного места.
На несколько минут она остановилась, чтобы перевести дух, и вдруг увидела, что день-то успел наступить за это, казалось, недолгое время. Сильно пахло землей и пороховым дымом, особенный запах этот долго держался после разрывов. Резко пахло и от поломанных свежих стеблей подсолнечника. На востоке над туманной полосой у горизонта светло и чисто поднималось солнце. Перед ней лежал немолодой уже пехотинец, убитый четверть часа тому назад, когда Лиза перевязывала здесь раненого. Привалясь на откинутую в сторону руку, он будто споткнулся и вот-вот встанет сейчас…
Какое бы это было утро, если бы не десятки людей, вчера еще здоровых, веселых, статных, а сегодня искалеченных или убитых! Как хорошо можно было бы жить, если бы не страдания, принесенные войной.
Этот день, казалось, никогда не кончится: сколько раз возвращалась Лиза в подсолнечники, сколько раненых перевязала! Наступила ночь с коротким отдыхом. На другой день еще до рассвета, кое-как умывшись из фляжки, Лиза снова была на ногах. С появлением солнца, которое всегда люди встречали с радостью, наступало тягостное для Лизы и, вероятно, даже для самых смелых бойцов ожидание. И действительно, с рассветом немецкие самолеты снова начали бомбить всю эту уже изрытую вчерашними снарядами и бомбами местность. Потом присоединилась немецкая артиллерия. Все мысли о теплом, светлом, уютном исчезли у Лизы, она снова шла на трудную свою работу. Но при виде раненых и убитых бойцов все трудное отходило куда-то, оставалось лишь желание выхватить из страшного места родных своих людей, товарищей, и Лиза снова ползла уже не в подсолнечники, а в ту измолоченную огнем и железом полосу земли, где раздавались взрывы снарядов и стоны раненых.
