— А, это с первой батареи санинструктор! Коль подошла, помогай! — Голос звучал бодрее.
Присмотревшись, Лиза узнала артиллеристов пар-нового взвода, не раз привозивших на батарею снаряды.
Поскользнувшийся боец половчее уперся в машину:
— А ну!
Шофер снова дал газ, машина дрогнула, колеса завертелись на одном месте, еще — газ, еще — толчок!
Лиза подошла ближе и только уперлась руками в борт кузова, как машина тронулась и медленно вышла на середину дороги.
— Ай да санинструктор! — смешливо сказал боец. — Значит, счастливая. Откуда вы?
— Да вот, тут в избе стоим.
В это время прибежал связной из штаба с приказом первой батарее выступать.
— А лейтенант где? — спросил он Лизу.
— В избе.
— Пойдем скорее. Надо наших поднимать, полк выступает.
Тяжело было будить людей: недавно только заснули. Но Лиза вернулась и подошла к лейтенанту. Он крепко спал на стоявшей у стены кровати, накрывшись с головой шинелью. Лиза тронула его за плечо — плечо было горячее. Лейтенант не проснулся. Она попробовала его лоб — и лоб был горячий, провела рукой по щеке — щека была гладкая, горячая.
— Товарищ Арзамасцев, товарищ Арзамасцев, — сказала она, — наши проходят мимо деревни. Я их сейчас видела.
Лейтенант открыл глаза и, стараясь рассмотреть, кто тут, приподнялся.
— Я, я… Это я, санинструктор Веселова, товарищ Арзамасцев.
— Лиза? — Он обрадовался (она почувствовала это по голосу). — Так вы говорите: наши двинулись?
— Я не знаю, зачем я вам это сказала. Вам же нельзя никуда, у вас температура…
— Правильно, что сказали. Это, в общем, ерунда — малярия. Пройдет! — Он уже сидел на кровати с разгоревшимися от жара щеками и тянул руку за сапогами, стоявшими у кровати. — Лиза, скажите шоферу, чтобы заливал воду…
Так дни за днями шла жизнь, и некоторые запали в памяти как особенно тяжелые: переход от Барвенкова в Очеретино, когда машины то и дело застревали в густой грязи, покрывавшей дорогу, а немцы вдобавок обстреляли их термитными снарядами. У них было несколько раненых, а как перевязывать раненых в темноте? Тогда ведущая машина зажгла свет, и одного Лиза перевязала прямо в кабине, других — забравшись на машину, а Хлопова, уложив головой себе на колени, пришлось поддерживать всю дорогу: ранение было в грудь, и Лиза боялась, не сползла бы наскоро наложенная повязка. Потом уж, заехав на хутор, где остановились танкисты, она смогла с бойцами перенести раненых в ближайшую хату. Разрывы слышались за окраиной хутора, и жители почти все укрылись в погребах.
