После ухода танков можно было думать, что немцы отказались от попытки уничтожить группу русских артиллеристов: все затихло. Даже в траншеях у города прекратилось всякое движение. Ходившие с Кучеровым вернулись запаренные, пропыленные насквозь, зато все до одного. Не было раненых и у орудия.
Лещенко стоял у сарая, немного наклонив голову.
— Ты ничего не слышишь, — спросил он Кучерова, — в той стороне, откуда мы ждем своих, вдали глухие выстрелы? Да ты прислушайся! Это наши дерутся… Понимаешь, какая штука! Может быть, нам придется отсюда уходить самим.
— Да, ночевать здесь не стоит. — Фраза эта как будто не заключала никакого другого смысла, кроме простого совета товарищу. — Там, — Кучеров указал влево в сторону шоссе, — лощина каверзная. Во-он та, между дорогами, она за шоссе поворачивает и выходит таким раструбом слева от нас. Скопится туда пехота, и веселое дело может получиться.
— Нет, ты скажи: почему наших не видно? По времени они давно бы должны обозначиться на дороге справа от нас.
— И машина не возвращается… А пора бы.
— Да, если она с ними встретилась.
— Ты что же? Думаешь, они могли не встретиться?
— Кто их знает… Возможно, и там немцы устроили засаду.
— А как мы будем выбираться отсюда?
— Дотемна побудем, а там станем отыскивать своих.
…В пяти шагах от Кучерова и Лещенко бойцы орудийного расчета, кроме Юсупова, который находился все еще на правом фланге, собирались заняться едой. Достав из колодца котелками воду, они открыли большую банку тушеного мяса и, усевшись в кружок, размачивали сухари и галеты. Рублев достал из вещевого мешка завернутые в тряпицу хлеб, консервы, кусок сала и разложил все это на полотенце. Одернув привычным жестом гимнастерку, он пригласил офицеров закусить. Когда Лещенко и Кучеров подошли, сказал:
— Товарищ лейтенант, разрешите доложить! Я осмотрел сараи: там хомуты есть. Если пушку тянуть…
— А кого ты будешь в эти хомуты заводить? — поинтересовался Кучеров.
— К хомутам можно и коней подобрать. Тут километрах в двух полный тыл. Поймаем пару коней и уедем.
— Без передков как ты уедешь? — спросил Лещенко. — Надо что-нибудь придумать для передков.
— Придумаем, товарищ лейтенант. Разрешите нам с Атмашкиным заняться?
Лещенко разрешил. Через сорок минут были приведены две крупные сытые лошади. Позади Атмашкина верхом, держась за его поясной ремень, обхватив широкие лошадиные бока маленькими босыми ногами, сидел парнишка лет десяти. Рублев и Атмашкин спешились.
