— Парнишку-то зачем привез? — спросил Кучеров.
— Да пусть коней назад отведет, — ответил Рублев. — Чего нам с ними потом делать? А бросить — так жителей обижать неохота.
Парнишка смотрел несмело серыми грустными глазами, на носу у него густо высыпали веснушки. Лицо было бледное, худенькое.
— Ну, слезай, — сказал Рублев. — Колбасы хочешь?
Парнишка кивнул головой и, навалившись животом на конскую спину, слез на землю.
— Я вас видел давеча, как вы ехали по дороге, — сказал он. — Мать рожь жала, говорит: «Гляди-ко, сынок, это ведь наши едут!» Я было побег, да испугался: ну-ко немцы!.. — И он бережно взял ломоть хлеба с колбасой.
…Третья атака танков противника налетела с такой быстротой, которую позднее никто из бойцов не мог определить иначе, чем словами: «как вихрь». А Палеев говорил: «Как гром и молния!»
Внезапно среди предвечернего спокойствия, охватившего и поле, и дальнюю кромку леса, и людей, все услышали напротив в лощине урчание танков. На быстром ходу немецкие танки друг за другом вырывались из посадки и, не стреляя, проносились мимо завода по дальней дороге. Проскочило сразу два. Потом три. Еще два… Вдали у Несвижа на дороге появились бронетранспортеры. Что-то тормозящее волю, как ни противься, было в этом стремительном движении грозной управляемой силы тяжелых машин мимо насыпи, мимо восьми человек, стоявших у одной семидесятишестимиллиметровой пушки. Лейтенанта на миг обволокло оцепенение. «Что же это! Мы так и пропускаем их?» — мелькнуло у него. Вражеские машины мчались, не стреляя; уже три из них проскочили насыпь, где дорога, поднимаясь, пересекала шоссе, и за перекрестком стали спускаться в лощину, ту самую, о которой говорил Кучеров.
Лещенко поймал взгляд Снегура, устремленный влево, к лощине, очнулся и дал команду стрелять бронебойным. Он уже услышал звук открываемого орудийного замка, как вдруг — молниеносная догадка! — все понял:
— Отставить! Поворачивай пушку на сто восемьдесят градусов! Направление…
Снегур схватился за станину.
Лещенко подбежал сам к пушке и, чувствуя, что со Снегуром их объединяет совместное понимание маневра врага, стал поворачивать орудие на ожидаемую цель.
— Бронебойных давай, бронебойных! — крикнул он.
И Палеев быстро стал подавать бронебойные…
Кучеров вместе с Глазыриным доворачивал правую станину. Он выпрямился, вглядываясь в движение танков.
— А ты знаешь…
— Они хотят по той лощине, — перебил Лещенко, — где ты был с автоматчиками. Давай снова туда! Возьми с собой…
