Лещенко поднялся и пошел к своим артиллеристам, устанавливающим пушку у насыпи. Отсюда широко открывалось поле недавнего смертельного поединка.
«Да, да, молодцы, — подумал он, вспоминая недавний бой. — Так мы и будем держаться…»
— Вплотную! — сказал он громко и не заметил, что нужное ему слово нашлось.
Люди в расчете работали дружно и споро, переговаривались, поглядывая на догорающие, почерневшие танки. Снегур говорил как бы всем, но Лещенко понял: для Палеева.
— Бывает, новички пугаются танков. Вполне понятно, я сам пугался. Потом стал думать: а чем он пугает? Мне казалось, танк, когда идет на нас, вроде как издали видит меня всего, отовсюду, и сразу обнаруживает. А ведь это совсем не так. Он-то большой, да гляделка у него маленькая. Он видит узко и мельком, в нем тряско, и все перед ним от тряски смещается. Чтобы в танке хорошо работать, надо большую расторопность и ловкость. Слов нет, есть и у немцев хорошие танкисты, да ведь и у этой пушечки, — он любовно положил руку на казенную часть орудия, — неплохие артиллеристы стоят…
— «Орудие поединка»! — сказал Лещенко. — Так его наш капитан называл.
— Оно и верно! Можем помериться с самым лучшим немецким танкистом, — закончил Снегур. — А тот, что против нас идет, может, еще и не самый лучший.
«Да, тут надежно, — с одобрением взглянув, подумал лейтенант, — он всегда на месте!» — и услышал, как Снегур сказал небольшому, плотно сбитому Арбаеву:
— Ты, Арбаев, ладно подоспел, не стал долго готовиться.
— Готовиться… Сам себе надо готовиться. Твой наводчик ранили, сменяишь наводчик. Командир орудия надо заменять? Заменяишь. Тогда расчет в бою делаится меньше, а сила его больше.
— Ну, сила-то отчего больше? — буркнул Глазырин: не подумавши говорит Арбаев!
— А как же? — Арбаев повернул к нему темно-розовое мальчишеское лицо с тугими щеками. — Патеряишь товарищ, очень плоха, очень тяжело сердцу, сердце кипит… человек делаится быстрый, как огонь.
— Что ж, приходилось тебе так?
Арбаев кивнул головой, и круглое его лицо как бы ушло в тень, посерело.
— Канешно, приходилось. На Курской знаишь как было?
— Знаю, — ответил Глазырин уже другим тоном.
Наблюдатель с насыпи доложил: из Несвижа вышли два бронетранспортера, у траншеи с них соскакивают немецкие солдаты.
— Сейчас полезут к нам! — насмешливо сказал Снегур.
А лейтенант уже командовал:
— По местам! К бою! По бронетранспортеру осколочным… Огонь!
Первый снаряд, перелетев, разорвался у белых домиков Несвижа, второй упал хорошо — у траншеи. Немецкие солдаты, разбегаясь по ржи, стали спускаться в лощину. Было часа три дня. Так начался бой артиллеристов с немецкими автоматчиками.
