Я пошел на кухню, чтобы поставить чайник, сил не было слушать этот бред. Я взял планшет и хотел продолжить писать. Но им нужен был зритель. Уже через несколько минут они притащились на кухню. Мама мыла посуду, то и дело оглядываясь через плечо, чтобы втолковать старухе, театрально печалившейся за столом, что та не права. Зинаида наступила матери на любимую мозоль — на мою беду поинтересовалась, как дела у нее в ателье. На воре и шапка горит, и мама сразу же разгорячилась.
— Легко сказать — откажи. А как отказать, если заказчик пришел и просит? — Мать поставила на стол мокрую тарелку.
— Очень просто. Лучше сразу ему отказать, чем врать потом. Нахапаешь заказов, а сделать не успеваешь, хорошо разве?
— Если отказать, то упустишь клиента. А с ним и деньги.
Зинаида неожиданно проявила интерес к тому, как мама выкручивается на работе и, к моему удивлению, быстро ухватила суть проблемы. Ее рассуждения были беспомощно старомодны, но в целом правильны — всех денег мира не заработаешь, жадность — это грех, подводить людей нехорошо.
— Я, может, старая и чего-то не понимаю, но что тебе это дает? Если в срок не сделаешь, то заказчика все равно потеряешь.
— Тут с умом подходить надо. Я когда человека вижу, то сразу могу сказать — вот этому лучше сразу сделать, а этого можно и помариновать, этот подождет. Разбираться в клиенте надо. Чтобы с подходом.
— Ну вот маринуешь ты их, маринуешь, а приработок все равно — три копейки. Не лучше ли нервы поберечь?
— А сто раз по три копейки — вот вам и три рубля. А вы, значит, считаете, что по копейке зарабатывать зазорно? Вам все подай сразу, да?
— О копейках думать — копейки и получать. Что, озолотили тебя твои копейки? Сидишь там, клюешь по зернышку, да все никак не наклюешься.
— Вы, можно подумать, сидите как-то… — Мама застопорилась, пытаясь сформулировать, каким именно образом сидит Зинаида, но так ничего и не придумала.
— Я хорошо сижу, — раздражающе покорно ответила та.
Обе удивленно вскинули брови, услышав мой нервный смех. Слишком долго я не спал, не смог удержать себя в руках. Два жулика диспутируют о честности и морали, кому рассказать, не поверят. И обе так серьезны.
— Что тебе, Сева, смешно? — почти ласково поинтересовалась Зинаида и принялась вытирать насухо тарелку непонятно откуда выуженным засаленным куском полотенца. Завидев эту тряпку, мать встала в стойку и стала выжидать подходящий момент, чтобы обманом вырвать ее из Зинаидиных рук. Знала — просто так полотенце ей не отдадут.
