— Почему это не должно случиться?
Она замолчала. Мне не было видно, но я знал и так, что ноготь большого пальца у нее сейчас во рту.
— Просто это может случиться еще так не скоро. Мне иногда кажется…
— Скоро, скоро. Все у нас будет хорошо.
— Вдвоем… — она копошилась на постели, устраиваясь поудобнее. — Ты и я. И все. С ума сойти. — В воздух взлетела подушка, одеяло затрепыхалось от торопливых ударов ног.
— И не говори. — Я не мог не улыбнуться.
Я думал, что она уже спит, как вдруг из-под одеяла раздалось:
— Про кронштейн-то не забудешь?
— Не забуду. Спи.
— Какие еще «долгие лета»? Так не говорят сейчас: «долгие лета». Вы же не поп.
— Ты пиши, пиши.
— Плохо звучит!
— Доживите до моих лет, а потом судите.
Мать, я и Зинаида загодя писали поздравительные новогодние открытки знакомым Зинаиды. В том, что касалось развлечений, она была совершенно безыскусна — вполне удовлетворялась тем, чтобы просто мучить ближнего своего. Мама раздражалась. Она в очередной раз проглотила крючок, что подбросила ей старуха, и вступила с ней в бесплодную дискуссию, победить в которой у нее не было шансов. Лучше бы заткнулась и быстренько сделала то, о чем ее просят. Бросаться на амбразуры было в ее духе, она, видимо, все надеялась, что когда-нибудь последнее слово в споре останется за ней. Зинаида ликовала — рыбка у нее на крючке трепыхалась и того гляди грозилась совсем обезуметь. Мама, которая писала под диктовку — старуха видела совсем плохо по вечерам, — кипела праведным гневом: ну как можно употреблять в письменной речи такие нелепые обороты? Как можно обращаться к человеку «старушоночка моя» и что это за приписка в конце: «Плохо, конечно, что ты сама мне не пишешь, ну да Бог тебе судья»?
Накануне праздника у Зинаиды обнаружились четыре подруги в разных городах. Всем она одинаково пожелала здоровья и «долгие лета», а одной попросила приписать что-то про память о школьных годах. Мужья подруг, судя по всему, были уже мертвы, так как она не просила передать им приветы.
Мама писала, огрызаясь через каждое продиктованное ей слово; я крутил ножницы, представляя непроизвольно, как бы они смотрелись в шее у старухи, и старался не прислушиваться к спорящим.
После маминого проступка с днем рождения между женщинами все же произошло условное перемирие. Мама заказала отделку Зинаидиной ванны новомодным средством, после которого та засияла первородной белизной.
В последнее время все развивается уже как будто помимо моей воли — как будто я долго и безуспешно пытался раскрутить неподъемное колесо, и, наконец, оно завертелось, поехало само, осталось только поберечься.
