Пора, наконец, признаться: ждать больше нечего. И решение у меня, если подумать, уже есть — простое и очевидное — «Флурпакс». Психиатр прописал ей «Флурпакс». Выждать, чтобы она принимала его хотя бы месяц, и добавить сверху буквально немного «Х…мина» — и все, никаких мудрствований. «Х…мин» — не убийственное само по себе вещество, которое входит в состав многих лекарств с пышными названиями. Это ингибитор захвата серотонина. Вместе с флунаризином он составит смертельный коктейль для Зинаиды. Она даже не успеет понять, что с ней происходит. Вдруг дыхание станет поверхностным, побледнеет кожа, появится холодный пот. Рефлексы сначала усилятся, но потом утратятся. Исчезнет реакция зрачков на свет. Сердечная деятельность ослабнет, и упадет давление. Могут возникнуть судороги, но вовсе не обязательно. В заключении о смерти гарантированно напишут «сердечная недостаточность».
Как соблазнить ее на «Х…мин», я придумаю. Это будет несложно, при ее-то любви к лекарствам. Обмолвлюсь, что кому-то он помог, и она сама его попросит. «Х. мин» — «старушечий» препарат. Его наличие у 84-летней женщины вполне естественно.
Буквально несколько смешиваний, и наши мучения закончатся. Мне нужно только будет обеспечить ее «Х…мином», а потом ждать. Не очень долго. Если затеют расследование, то все равно ничего не поймут, в ее аптечке сам черт ногу сломит, мало ли что ей приспичило проглотить. Да, «Флурпакс» плюс «Х…мин» — изящно, просто. Я не смогу (и в этом заключается для меня самое страшное, самое тяжелое) сделать смерть Зинаиды абсолютно, совершенно безболезненной, но я клятвенно обещаю ей, что она будет страдать совсем недолго. По крайней мере, это будет несопоставимо с мучениями висельника или человека, бездумно наглотавшегося снотворного. В конце концов, пресловутая смерть от старости, которая многим, вероятно, видится легкой как перышко, может нести в себе куда как больше физических мук. Если она умрет не от моей руки, а от своих хворей, никто не гарантирует ей, что это произойдет менее болезненно.
Лера ворочалась и тянула одеяло на себя. Выпроставшись наружу, чтобы она завернулась наконец в него безраздельно, я вытянулся и закрыл глаза. Прислушиваясь к ее ровному, какому-то прилежному сопению, прикидывал — может быть, месяца приема «Флурпакса» мало. Да, пожалуй, лучше выждать месяца полтора, чтобы наверняка. Рано утром нужно было вставать на стройку, но уснуть все не получалось. Осторожно извернувшись, чтобы не задеть Леру, я спустил ноги с кровати и подошел на цыпочках к столу. Включил компьютер, но мысли как будто налили тяжестью руки, придавили их к столу, и я не мог начать писать. Так и сидел, уставившись на экран и чувствуя лишь, как холодеют пальцы ног, упершиеся крепко, до немоты в пол. Как начать? «Я убью Зинаиду. Убью я Зинаиду. Зинаиду убью я».
