Пуаро потер нос.
– Только что, мисс Сэвернейк, вы упомянули Веронику Крэй. Она тоже была другом Джона Кристоу?
– До ее визита в «Лощину» в прошлую субботу он не видел ее пятнадцать лет.
– Он знал ее пятнадцать лет тому назад?
– Они были помолвлены. – Генриетта вернулась к дивану и села. – Я вижу, что должна все объяснить. Джон безумно любил Веронику, а она всегда была, да и сейчас осталась, настоящей стервой. Это величайшая эгоистка. Вероника поставила условие, чтобы Джон бросил все, что было ему дорого, и стал послушным муженьком мисс Вероники Крэй. Джон разорвал помолвку… и правильно сделал, но мучился дьявольски. И у него появилась идея: взять в жены кого-нибудь, кто был бы как можно меньше похож на Веронику. Он женился на Герде, грубо говоря, редкостной дуре. Все это было очень мило и удобно, однако произошло то, что должно было произойти, – настал день, когда эта женитьба стала его раздражать. У него появились разные интрижки… ничего серьезного. Герда, разумеется, ничего об этом не знала. Но я думаю, все эти пятнадцать лет с Джоном было что-то неладно, что-то связанное с Вероникой. Он так и не смог забыть ее. И вот в прошлую субботу он опять с ней встретился.
После долгой паузы Пуаро задумчиво произнес:
– В ту ночь он пошел ее провожать и вернулся в «Лощину» в три часа утра.
– Как вы узнали?
– У горничной болели зубы.
– В «Лощине» слишком много прислуги, – неожиданно заметила Генриетта.
– Но вы, мадемуазель, сами знали об этом.
– Да.
– Откуда?
После незначительной паузы Генриетта раздумчиво ответила:
– Я смотрела в окно и видела, как он вернулся.
– Зубная боль, мадемуазель?
Она улыбнулась.
– Боль совсем иного рода, мосье Пуаро! – сказала Генриетта и, поднявшись, направилась к двери.
– Я провожу вас, мадемуазель.
Они перешли дорогу и через калитку вошли в каштановую рощу.
– Нам необязательно идти мимо бассейна, – сказала Генриетта. – Мы можем обойти слева по верхней тропинке и выйти к цветочной дорожке.
Тропинка вела круто вверх к лесу. Через некоторое время они вышли на более широкую тропу, ведущую наискосок через холм, высившийся над каштановой рощей, и подошли к скамье. Генриетта села, Пуаро опустился рядом. За спиной у них был лес, под ногами – густая каштановая рощица. Как раз против их скамьи тропинка, извиваясь, вела вниз, где тускло мерцала голубая вода бассейна.
Пуаро молча наблюдал за Генриеттой. Выражение ее лица смягчилось, напряжение исчезло, лицо казалось круглее и моложе. Пуаро представил себе, как она выглядела в юности.
