, решение психологической проблемы, как сохранить заинтересованность экипажей в их задаче, несмотря на полную абстрактность ее функции, вопрос о том, как обеспечить надлежащий ход операционного цикла, когда «200 средних промышленных предприятий»
>64 совершают налет на город, как технически добиться, чтобы поражающее воздействие бомб привело к огромным пожарам и огненным бурям, – все эти аспекты, которые Клюге анализирует с точки зрения организаторов, показывают, что в планирование уничтожения было вложено невероятно много ума, рабочей силы и капитала, а потому под давлением накопленного потенциала оно просто
не может не произойти. Центральное место в рассуждениях Клюге занимает датированное 1952 годом и включенное в текст интервью, которое хальберштадтский репортер Кунцерт, в 1945 году вместе с английскими войсками ушедший на Запад, взял у бригадного генерала Фредерика Л. Андерсона из 8-го воздушного флота США; в интервью Андерсон терпеливо пытается как военный профессионал ответить на вопрос, могло ли своевременное вывешивание сшитого из шести простынь белого флага над Мартиновыми башнями предотвратить налет на город. Кульминация поначалу чисто логистических разъяснений Андерсона, почему такая акция была бы совершенно бессмысленна, – типично иррациональный из всех рационалистических аргументов. Он ссылается на то, что в конечном счете авиабомбы – «дорогостоящий товар». «На их изготовление затрачено столько труда, что практически нельзя просто сбросить их на горы или на поля»
>65. Результат высших производственных необходимостей, которых – при всем желании! – не в силах избежать ни ответственные лица, ни группы, – разрушенный город, какой мы видим на фотографии, приложенной Клюге к тексту. Подпись под фото представляет собой цитату из Маркса: «Мы видим, что история
промышленности и возникшее
предметное бытие промышленности являются
раскрытой книгой
человеческих сущностных сил, чувственно представшей перед нами человеческой
психологией <…>» (курсив Клюге).
Реконструкция беды, которую Клюге таким образом осуществляет в куда более подробной форме, чем приводится здесь, сопоставима с раскрытием рационалистической структуры того, что миллионы людей изведали как иррациональный удар судьбы. Кажется, будто Клюге принял предложение, с которым аллегорический персонаж по имени Смерть в носсаковском «Интервью со смертью» обращается к своему собеседнику: «Если хотите, можете осмотреть мое предприятие. Там нет никаких секретов. В том-то и дело, что они полностью отсутствуют. Понимаете?»
