Размышляя подобным образом, он услышал, как откуда-то издалека донеслось натруженное пыхтение, словно к дому приближался маленький сердитый паровозик. Прежде чем Арчи смог понять, что это за странные звуки, у калитки появился профессор Браддок, следом за ним шел Какаду, а позади, заметно отстав, шагала Люси. Маленький ученый пулей пролетел через калитку, распахнув ее с невероятным грохотом, от которого проснулись бы и мертвые. Не глядя на юношу, он, вытянув руки, подлетел к зеленоватому саркофагу и обнял его так, словно встретил старинного друга, которого не видел много лет. Какаду остановился неподалеку, переводя дыхание и ожидая распоряжений хозяина. Мисс Кендал спокойно подошла к воротам, с улыбкой наблюдая за радостным отчимом. В это время на пороге дома вновь появилась его хозяйка, закутавшаяся в соболиное пальто.
— Я слышала, как вы прибежали, профессор, — сказала она, спеша по дорожке.
— Я думаю, как бежал профессор, слышал весь форт, — заметил Хоуп, бросив косой взгляд в сторону реки. — Должно быть, солдаты подумали, что это вторжение.
Но египтолог не отреагировал на эту шутку. Казалось, он даже не заметил появления госпожи Джашер, с которой только что обручился. Теперь все его мысли были заняты мумией, и как только он отдышался, то громко объявил, насколько рад возвращению драгоценной мумии.
— Она моя! Моя! — взревел ученый, и его слова громко разнеслись в холодном воздухе.
— Успокойтесь, сэр, — посоветовал ему Арчибальд. — Не нервничайте так.
— Успокойтесь! Успокойтесь! — передразнил его Джулиан, поднимаясь на ноги. — Да как я могу быть спокоен, если наконец обрел то, что считал навеки потерянным? Вы со своей мелкой душонкой и представить себе не можете…
— Нет никакой причины грубить Арчи, отец! — резко оборвала его Люси.
— Грубым! Грубым! Я вовсе не груб. Но эта мумия… — Браддок внимательно осмотрел саркофаг и даже постучал по нему, словно желая убедиться, что зрение его не обманывает. — Да! Без сомнения, это именно она. Моя мумия. Мумия Инки Касаса. Теперь я узнаю, как перуанцы бальзамировали своих правителей. Моя! Моя! Моя! — напевал он, склонившись над гробом, словно мать над колыбелью. А потом профессор неожиданно распрямился и уставился на госпожу Джашер. — Так выходит, что это вы, моя дорогая, украли мою мумию, — обвиняющим тоном бросил он. — А ведь я хотел жениться на вас! Как же вовремя все открылось. Позор! Какой позор!
Вдова недоумевающе посмотрела на египтолога, и ее лицо стало красным, словно перезрелый помидор. Она резко топнула ногой, не жалея дорогих туфелек.
