Одежда Селины соответствовала невероятным усилиям хозяйки выглядеть аристократически. Несмотря на легкое шафраново-желтое платье с короткими рукавами, открывающими красивые руки, и на низкий вырез, подчеркивающий очаровательный бюст, она выглядела полностью одетой. К тому же платье было драпировано широким черным шнуром, что говорило о том, что не такое оно уж дешевое, точно так же, как многочисленные драгоценности в ее волосах, на корсаже и на руках. Разве что кольца на ее пальцах казались чересчур безвкусными. В целом же госпожа Джашер при каждом движении искрилась, подобно Млечному Пути, но по большей части блеск золота и драгоценностей лишь подчеркивал ее красоту. Кроме того, стоило этой женщине шевельнуться, как вокруг распространялся запах китайских духов, которые, как она всех уверяла, ей подарил друг покойного мужа, служившего в британском посольстве в Пекине. Больше ни у кого в окрестностях таких духов не было, и Селину легко было узнать, даже встретившись с ней поздно вечером в темноте. А если учесть ее ослепительно-белую улыбку, то можно сказать, что симпатичная вдова буквально пылала, подобно экзотической тропической птице.
В какой-то момент профессор поднял мечтательный взгляд, отложил жука в сторону и замер, разглядывая это очаровательное видение. Гостья показалась ему прекраснее, чем даже его возлюбленный скарабей, и он даже встал из-за стола, чтобы приветствовать ее, словно она только что зашла в комнату. Миссис Джашер, хорошо знавшая Браддока, тоже встала, чтобы протянуть ему руку, и теперь они походили на двух маленьких тучных ангелочков, лишь мгновение назад спорхнувших с новогодней елки.
— Дорогая моя, я так рад вас видеть. Вы… Вы… — замялся Джулиан, а потом вдруг, словно разом отрезвев, закончил: — Вы, если я не ошибаюсь, пришли, чтобы отужинать с нами?
— Люси приглашала меня еще неделю назад, — едко ответила гостья, поскольку ни одной женщине не понравится, если мужчина будет пренебрегать ею ради жука, пусть даже самого древнего.
— Тогда уверен, что ужин сегодня будет просто замечательным, — заметил Браддок, помахав пухлыми белыми ручками. — Люси превосходная хозяйка. Она никогда не допускает просчетов, не делает никаких ошибок! Но она упрямая, точно как и ее мать. Знаете ли, дорогая моя, что в свитке папируса, который я недавно приобрел, я нашел рецепт одного древнего египетского блюда, которым лакомился Аменемхет — ну, вы знаете, последний фараон одиннадцатой династии
