– Тогда начнем. Обвинения против Тиффани Джонсон заключаются в следующем:
восемь эпизодов участия в краже собственности;
восемь эпизодов обмана служащих ломбарда;
один эпизод кражи в особо крупных размерах;
три эпизода кражи в особо крупных размерах – украдено огнестрельное оружие.
Жертвами вышеупомянутых преступлений стали ее любовник, Элиот Райт, на момент событий исполнявший обязанности помощника шерифа округа, а также его мать и отец, Линда и Дэррил Райт. На протяжении года подсудимая воровала, а затем закладывала многочисленные предметы, принадлежавшие жертвам, в нескольких ломбардах в разных районах города. Затем она предположительно инсценировала кражу со взломом в доме, где жила вместе с Элиотом Райтом, и украла его бумажник, в котором лежали двести долларов и его полицейский значок. Мы назначили для расследования этого преступления множество служащих полиции. Во время расследования мисс Джонсон была допрошена по поводу кражи, случившейся якобы после того, как она уехала на работу.
Во время допроса она также призналась, что украла у бойфренда три единицы огнестрельного оружия, одной из которых был его внеслужебный пистолет, и обменяла их на наркотики у местного наркоторговца.
Судья, пытаясь сохранить хладнокровие, хлопнул папкой о стол перед собой и снял очки.
– Мисс Джонсон, что вы скажете на эти обвинения?
– Виновна, ваша честь.
– Вас принуждал признать вину ваш общественный защитник или какое-либо иное лицо?
– Нет, ваша честь.
– Почему вы сегодня признаете свою вину?
– Потому что я все это сделала.
Со стороны зрителей донеслось внятное «ах!», когда я созналась в совершении преступлений.
Я старалась не оглядываться на окружавших меня полицейских, но видеть их не требовалось, чтобы понять, что они злобно сверлят меня взглядами. Я это чувствовала.
Люди ерзали на сиденьях и перешептывались, пока судья листал папку. В ней содержалась вся информация, имевшая отношение к моему делу. Человек, которым я была до того, как все это случилось, больше не имел никакого значения. Нигде в этой папке не было сказано: «Подсудимая однажды спасла свою подругу на пляже, не дав ей утонуть», «мисс Джонсон одно время училась на «отлично» и была президентом комитета учащихся» или «подсудимая однажды на десять минут остановила дорожное движение, чтобы спасти черепашку».
Ни одно из моих добрых дел больше не имело значения. Человек, которым я стала, был сведен к нескольким страницам текста в папке на столе судьи.
