— Мало наши дорогие и любимые ученики антирелигиозной литературы читают, — сердито буркнула Галина Михайловна. — Но я сама завтра такие книги в класс принесу!..
Оказалось, что Левка никуда не сбежал, а сидел за своей партой.
— Католики пожаловали! — захихикали его друзья, увидя нас.
— Сизых! — крикнул Левка, опасливо кося глаза на Глеба. — Тебе папа римский индульгенцию прислал, все земные грехи прощает, даже в пионерах разрешает состоять.
Глеб повернулся в мою сторону:
— Видишь?
Но я ничего не успел ответить, в класс вошла преподавательница естествознания Руфина Алексеевна, держа в руках клетку с белыми мышами. Шум моментально смолк: мыши заинтересовали учеников больше, чем Левкины выдумки.
После занятий пионеры собрались в актовом зале и пропесочили меня как положено. Герте досталось меньше. В конце концов, как высказался Глеб, она была не шибко виновата, зашла к ксендзу за своим дедушкой. Правда, Петя Петрин насмешливо процедил:
— Могла бы деда просто вызвать на улицу. До чего же все-таки девчонки тугодумки!
По дороге домой Глеб и Борис продолжали возмущаться моим поступком, и я из-за этого опять забыл рассказать им про Бугримова и Альберта Яковлевича.
Ганна Авдеевна зря нападала на Герту. Герта и не собиралась подражать деду. И музыкальный слух и голос у нее отсутствовали, но зато, как говорили те, кто хорошо знал семью Плавинских, взяла все от отца. Отец ее, Валериан Плавинский, был замечательной личностью. С детства дружил он с фабричными ребятами, был близко знаком с жизнью рабочих окраин и уже в четвертом классе гимназии стал членом нелегального революционного кружка…
В октябре 1905 года, когда на центральной площади города, Кафедральной, большевики созвали митинг, Валериан вместе с товарищами в рядах боевой дружины должен был охранять ораторов и поддерживать революционный порядок.
Как только первый оратор поднялся на импровизированную трибуну, сооруженную из старых ящиков, со стороны Уктусской улицы показались погромщики-черносотенцы, вооруженные дубинками, бутылками, ножами. К ним присоединились и их соучастники, рассеянные в толпе. Все они, оглашая воздух руганью, стремились пробиться к оратору.
Дружинников, сгрудившихся вокруг трибуны, было мало, но Валериан, не растерявшись, крикнул:
— Огонь!
На какое-то короткое время натиск черной сотни удалось задержать. Но и этого момента хватило, чтобы оратор сумел скрыться.
На помощь опешившим погромщикам прискакали чубатые казаки, появилась полиция. Началась расправа с участниками митинга. Его организаторы и активисты под охраной дружинников, отстреливаясь из револьверов, отступали в сторону Заводского поселка…
