Ребята с улицы Никольской | страница 26



— А можно, пионеры, побывать у вас на репетиции? — спросил Альберт Яковлевич. — Я в детстве увлекался драматическим искусством.

— Нет, нет! — Герта сделала страшное лицо. — Юрий Михеевич вас не пустит.

— Не пустит? — переспросил Альберт Яковлевич. — Отчего же, пионерка, не пустит? Кто он, всесильный Юрий Михеевич?

— Юрий Михеевич — наш руководитель, — с гордостью пояснила Герта и стала рассказывать, почему посторонние не могут посещать репетиции Студии революционного спектакля.

То, о чем говорила сейчас Герта, я помнил. Было это весной. Тогда на черновую репетицию к нам ввалилась комиссия из Москвы. Юрий Михеевич, не прерывая репетиции, гневным жестом указал комиссии на дверь. Руководителя Студии революционного спектакля без объяснений вызвал к себе в кабинет заведующий клубом Матвеев, человек с седеющей бородкой, носивший детскую курточку с блестящими медными пуговицами, но поле битвы осталось за старым актером. Он ушел победителем и унес в кармане брюк трофей: ключ от зрительного зала.

— Когда нужно, — разъяснил Юрий Михеевич Матвееву, — открою в любую минуту дня и ночи. Но открываться зал станет отныне лишь для дела… Посторонних бездельников не пускал и не пущу. Зарубите это на своем носу, Валентин Степанович!

Правда, в клубе имелся еще один ключ от зала, но он хранился у истопника Женьки Бугримова. Юрий Михеевич на тот ключ не покушался.

— Смешно! — произнес Альберт Яковлевич, когда Герта рассказала ему о законах, установленных Юрием Михеевичем. — Смешно и страшно! Но в чужой монастырь со своим уставом не суйся — так, кажется, говорится в знаменитой русской пословице. Жаль, очень жаль, что я не смогу посмотреть вашей репетиции… Жаль!

— Пойдемте, дети, пойдемте! — заторопил нас Евгений Анатольевич, надевая черную касторовую шляпу. — Я подозреваю, что Тимофеич меня заждался…

Мы попрощались и направились вслед за Евгением Анатольевичем.

— Приходите, молодой человек! — заулыбалась опять пани Эвелина. — Будем рады… Вместе с Генриеттой приходите.

Я промычал в ответ что-то неопределенное.

— Дедушка, — спросила с нескрываемым любопытством Герта, когда мы отошли немного от дома ксендза, — что надо здесь управляющему концессией?

Евгений Анатольевич чуть поморщил лоб и сказал:

— Управляющий договаривался с ксендзом, видимо, об исповеди. Во всяком случае, признавался, что давно не исповедовался.

— А наградные ксендз Владислав тебе заплатил?

— Заплатил… Он, по-моему, не такой жулик, как прежний ксендз Миткевич.