И когда он толкнул дверь, она испуганно выдохнула:
— А если война?
— Не сочиняй, — сказал он строго. — Иди.
— Я буду ждать.
— У тебя есть кого ждать, — сказал он, уже закрывая дверь, и тут же почувствовал, что сказал напрасно.
За минувшие четыре года они, словно сговорившись, никогда не касались трудной для обоих темы, и уж если подошла пора нарушить этот негласный запрет, то нарушить его могла только она — Надя. «Наверное, сейчас стоит в коридоре и плачет», — подумал он уже в кузове грузовика и, почувствовав сильный встречный поток холодного воздуха, подумал еще о том, что в коридоре тянет с лестницы сыростью и она точно может простудиться.
Уже значительно позже он узнал, что она не плакала и не стояла в коридоре, а набросила на плечи его кожанку, замотала в одеяло ноги, выключив свет, почти до рассвета просидела у окна, вглядываясь в ночное небо. И что перед рассветом она задремала и видела, как к ней пришел Федор, неторопливо закурил и спросил, где она потеряла Андрюшку.
И она ответила, что Андрюшка в будущем году уже станет школьником, что она, Надя, перестала его, Федора, ждать, потому что он стал так редко к ней приходить. И он согласно покивал головой и сказал, что ему трудно, что стена в четыре года очень толстая и пробиваться через нее почти невозможно. И она тогда сказала еще, что Андрейка все чаще спрашивает, где папа, а что ответить ему, она уже просто не знает, потому что он взрослый и многое понимает. И когда он равнодушно посоветовал что-нибудь придумать, она сказала сквозь слезы, что почему-то должна и для себя придумывать, и для сына придумывать, и что она не понимает, почему все это на нее свалилось. А он сказал только три слова, что война не выбирает, и молча ушел…
Виктор Гай мчался в трясучем грузовике на аэродром, путано думая о себе, о Наде, о Федоре. И эти мысли сейчас занимали его так сильно, что он даже не пытался уловить смысл в приглушенных репликах летчиков и технарей, которые сидели в кузове так же плотно, как в диске патроны. И лишь когда услышал свою фамилию, переспросил:
— Что там Гай пробовал?
— Летать на этих машинах.
— На каких на этих? — не понял Виктор Гай.
— Что прилетают сегодня.
— А какие прилетают?
— Ты что, с Луны? — спросил сосед, командир первой эскадрильи. — Всю дорогу говорим про реактивные МИГи, а ты спишь.
— От сна никто не умер, — буркнул Виктор Гай. — Подумаешь, реактивные… На них летать проще, чем на ЯКе. Два-три провозных — и пошел.
