– Что ты еще знаешь?
– Что в Британии скоро будет национальный траур. Но это даже хорошо. Пора просыпаться, мать твою.
– Это тебе пора просыпаться, капитан. Подумай, что ты творишь. Погибли свои же, мать твою, наши с тобой сослуживцы.
– А их и до этого немало погибло, Умник, ты не заметил?! Человеческая жизнь больше ни хрена не стоит! Мы погибаем в Ираке, в Афганистане, в Ливии, в Йемене… а эти бляди ищут, как бы подешевле сделать шопинг. Это надо прекратить, Умник. И я это прекращу, пусть и погибну. Бросай пистолет.
Стирлинг бросил и пистолет.
– Ну?
– Теперь второй пистолет.
– У меня его нет.
Какое-то время двое мужчин смотрели друг другу в глаза, со страхом, вызовом и с ненавистью. Потом – бывший капитан САС Мелвин O’Флагерти криво усмехнулся
– Я верю тебе, Умник. У тебя его и в самом деле нет. Ты слишком поспешно собирался и слишком много на себя навьючил, чтобы позаботиться еще об одном пистолете.
– Твой ход, капитан. Ну?
Капитан чуть переместился в сторону – и внезапно – буквально швырнул заложницу в сторону.
– Давай, разберемся, Умник…
Следующее мгновение растянулось как во сне. Стирлинг упал на колени, одновременно пытаясь достать второй пистолет – миниатюрный NAA32, который он заложил сзади, сверху, на уровне плеч. У него не было никакого шанса кроме этого шанса – он понимал, что в рукопашке, что на ножах ему против O’Флагерти не выстоять. Насмешливо улыбаясь, капитан поднимал левую руку, в которой уже было что-то… он успевал, а вот Стирлинг – нет. И вдруг – что-то ударило бывшего капитана САС Мелвина O’Флагерти с такой силой, что его отбросило на каменную стену прибрежной хижины. Он удержался на ногах… видимо, бронежилет принял часть удара на себя, но возможно был пробит. И прежде, чем O’Флагерти опомнился от болевого шока и контузии – лейтенант принял устойчивую позицию и с колена выстрелил четыре раза из своего миниатюрного, но мощного пистолета, целясь в левую и правую руку противника. И все четыре раза – попал в цель.
Только после этого – он услышал отдаленный грохот выстрела. Стреляли из мощной снайперской винтовки.
Чувствуя себя так, как будто он постарел на сто лет, лейтенант поднялся на ноги, подошел к поверженному противнику. Отбросил пистолет, потом с величайшей осторожностью – пульт взрывного устройства. Достал пластиковую ленту одноразовых наручников и связал капитану руки впереди. Спасать эту мразь он не собирался.
Потом – он повернулся и показал условным, принятым в Ираке и Афганистане жестом невидимому снайперу сигнал «чисто».
