– Хорошо, – согласился я. – Просьба – значит, просьба, но цена должна быть реальной, учитывающей стоимость производства и отсутствие ключевых специалистов, без которых все линии – всего лишь груда металлолома.
Где-то минуту отец молчал, выдерживая паузу, а затем сказал:
– Ладно, но тогда Феофан сейчас выйдет, и мы кое-что обсудим тет-а-тет.
Сообразив, что ситуация не выглядит настолько напряженной, как предполагалось изначально, я кивнул наставнику, и тот направился к двери. Однако, не взявшись за ручку, остановился и произнес:
– Если ты, Егорка, попробуешь чудить, то не выйдешь отсюда. Я тебе обещаю.
После того как Феофан ушел, отец посмотрел на меня.
– Я надеюсь, легкое заклинание, защищающее от прослушки, не заставит Феофана ворваться к нам с саблей наперерез? – спросил отец. – Я должен был убедиться, что на месте моего сына не чужак, – твердо произнес он и тут же добавил: – Но была и другая причина, по которой я поступил именно так и отравил Феофана, пытаясь оттолкнуть его от тебя.
Отец выдержал театральную паузу, вынуждая меня попросить продолжить рассказ, и я не стал его разочаровывать – пусть думает, что легко ведет разговор.
– И какая причина? – спросил я.
– Она заключается в следующем. – Он достал из кармана сложенные листы и протянул их мне.
– Еще один запретный ритуал? – изучая руны и пентаграммы, хмыкнул я. – Тоже выписка из книги Морозова о запретных ритуалах? Изучая это, я должен констатировать, что после смерти мое место занял посторонний человек? Который лучше Морозова управляет родовой стихией?!
– Это совершенно другой ритуал, и он касается Феофана, – даже не повел бровью Темников. – Ты просто не там смотришь.
«Создание вернейшего слуги, – прочитал я. – Это он на наставника намекает? Все-таки как-то, но хочет нас рассорить? Хотя если взять во внимание, что запретный ритуал вселяет чужую душу в нужное тело, то, возможно, и мой биологический предок когда-то сделал Феофана своим слугой. Не зря ведь он, обладая такой большой силой, служит роду столь преданно. Однако я не должен показать отцу своих сомнений, иначе он заподозрит, что и я не его родной сын».
– И что? – откладывая листы в сторону, произнес я. – Все же пытаешься избавить меня от моего «козыря»?
– Совсем нет, – покачал Темников головой. – Просто когда-нибудь к Феофану вернется не только утраченная в ходе ритуала память, к нему придет осознание, что его жизнь украли для служения какому-то роду. Тогда-то ты пожалеешь, что не убрал его. Как-никак, он все-таки воин ранга «богатырь».
