По её рассказу, оказывается, что актёры на самом деле даже хуже, чем их персонажи комедии по-итальянски. Катрин Спаак хвалится тем, что помогла Клаудии Кардинале, с которой она играла в фильме «Возможно, само собой» (1969 г.) Марчелло Фондато, выйти из-под тотального контроля, строго управляющего её имиджем, с разными запретами, касающимися еды и дружеских контактов внутри и вне павильона. Катрин хвалится тем, что помогла Клаудии выйти из этой клетки, в которую её заключили. В итоге Катрин описывает некий когтистый и фаллический мир, всегда готовый её порабощать, также как и её героинь.
Она заканчивает свою книгу тем, что ненавидит образы итальянских и зарубежных женщин, воплощающих собой все мужские желания: от Бриджит Бардо (в начале карьеры) до Мерлин Монро (упоминая которую, Катрин цитирует стихи: «послушайте меня, мне нужно плакать»). Катрин Спаак чувствует себя в итоге более мужским, чем женским образом. У неё раскрывается «грациозность костей», отрицание полноты – в соответствии с итальянским дизайном 60-х годов.
«Желание», – говорит она, – «координировать чистую мысль с помощью абсолютного жеста» (Spaak, 1994). В её образе глаза выражают ироническую радость жизни, зубы – кости, которые смеются. Крайняя эмоциональность превращается в профессиональное рвение. Северная свежесть, которая характеризовала её в юности, вызывая желания мужчин, в зрелости стремится стать стилем и элегантностью синьоры. Но, не в кино – там она остаётся прежней, т. е. в основном, фригидной добычей мужского удовольствия – но в некоторых газетных статьях или в ток-шоу она принимает то сторону откровенного феминизма, то доходит до самоиронии.
Нужен социологический акцент, чтобы понять, как в моде на «Лолит по-итальянски» происходит фрустрирующая потеря: зрелый итальянский мужчина прикрепляется к мифу и к телесности молодости, но молодость бежит от него. Это уже не время встреч на полях или на берегах рек. Сексуальное освобождение, параллельное освобождению рабочих от земли – просто иллюзия. Любовь, страсть, секс, лишённый зрелости крестьянок, простолюдинок, как Мангано и Лорен, и применённый к незрелому созданию, как Спаак и Сандрелли, заходит в тупик. Девушки не могут стать синьорами, в обычном смысле; а мужчины, в свою очередь, из-за этого затрудняются стать нормальными отцами семьи.
Рождаются «монстры» комедии по-итальянски. Антонио Пьетранджели, один из немногих авторов, который показывает лишь некий генезис, ситуацию, из которой рождается чудовищный гротеск – будущее самой комедии по-итальянски – страны, которая от крестьянского переходит к индустриальному, оставаясь с «провинциальным» менталитетом.
