— Ксюша, у меня лямка, пойдем, поможешь?
— Пойдем, — всем видом давая понять, что трюк с лямкой не удался, согласилась дочь и повернулась к Глебу. — Справишься сам?
— Я большой мальчик, — рассмеялся Парамонов, — общайтесь!
Ксения проводила взглядом отца и Глеба и повернулась к матери.
— Почему мне кажется, что тебя снова что-то не устраивает? — спросила она.
— Меня? Меня устраивает! — запротестовала Маргарита Николаевна. — Очень устраивает! Просто… ты вместе с этим? Совсем вместе?
— С «этим» — это с кем?
— С Глебом! Он кто? Откуда ты его такого взяла? — мать бросила взгляд на стол, за которым отец что-то уже рассказывал внезапному гостю.
— Он — врач. И почему, интересно, я не могу его «такого» ниоткуда взять, а?
— Потому что ты… Ох, Ксюша… На тебя не похоже…
— Зато на тебя похоже.
— Ксюша! — горестно вздохнула мать и тут же воспрянула духом: — А у вас серьезно? Или пока непонятно?
— Предложение он мне не делал и заводить общих наследников не предлагал.
— Ну вот чего ты сразу! Я тебе ни слова об этом! — глаза Маргариты Николаевны воспылали оскорбленным достоинством. — Между прочим, он вполне…
— Думаешь? — спросила Ксения и тоже глянула на отца и Глеба. Теперь говорил Парамонов. Что-то явно захватывающее, судя по выражению лица Виктора Антоновича.
— Ага… Я думала, такие только в кино бывают. Марчелло Мастрояни! Только что без усов! — радостно объявила мама. — И врач же… благородная профессия.
— Профессия как профессия, — пожала плечами Ксения.
— Перед Панченко неудобно… Но это значительно лучше него вариант.
Ксения посмотрела на «это», чувствующее себя абсолютно спокойно в окружающей его стихии, и попыталась понять, что именно так впечатлило мать. Лицо — наверное, должно нравиться. Смазливое, яркое. Особенное значение, вероятно, придавалось небритости — и хозяином оной, и теми, для симпатий которых она предназначалась. И определенно стоило признать отсутствие характерной одутловатости, свойственной всем не брезгующим утренним пивом после разудалой ночи. Да и костюм, в отличие от домашней одежды, не скрывал подтянутой спортивной фигуры этого обыкновенного врача скорой помощи, элементарно разрешающего проблемы водяных утечек.
Что-то не складывалось в стройную картину устоявшегося образа, но Ксения не была настроена разрешать этот ребус за совершенной ненадобностью, и потому она снова повернулась к Маргарите Николаевне и сказала:
— Его зовут Глеб. И он не вариант.
— Зачем тогда привела? — опешила мать. — Назло?
