- Нет, милый, - деловито хмыкнула Аньес. – Остальные – не такие же. Но тебя нужно было задобрить.
Леру сдвинул брови, кажется, начиная понимать. Медленно поднялся и вернулся к столу. Свое отношение к ее решению он выразил в четырех сердитых словах:
- Это чистой воды авантюра!
- В данном вопросе более всего меня волнует не твоя точка зрения, а твое содействие, - довольно легкомысленно проговорила Аньес, приводя в порядок теперь собственные губы. Она красила их даже днем. Гастону нравилось, когда она выглядела ярко.
- Ты его не получишь. Хочешь подставить свою кукольную голову под пули – твое дело. Но даже не проси меня помогать! - рассердился Леру. – Я не стану подавать прошение на твою гибель! Я не собираюсь тебя хоронить!
- Боже, как драматично! Значит, от «Le Parisien libéré» едет твой Паньез?
- Как только Министерство национальной обороны выдаст удостоверение!
- И как скоро это произойдет?
- Мы ждем его в ближайшие дни. И не смей со мной спорить, иначе…
- Иначе сегодняшний день будет моим последним в «Le Parisien libéré», и больше ни одна, пусть самая вшивая газетенка в Париже не согласится взять меня в штат, и мне придется вернуться в свой Ренн, и даже там, вероятно, я никому не понадоблюсь. Я помню, можешь не перечислять последствия. Как ты смотришь на то, чтобы вместе пообедать?
Выдержке ее, определенно, мог бы позавидовать и древнеегипетский сфинкс. А уж у Гастона никакой выдержки не было вовсе. Сплошная экспрессия. Он почти что рыкнул в ответ на ее тираду, произнесенную с улыбкой и снисходительностью. И рухнул в свое кресло.
- Это третье твое дело? – не в силах скрыть досаду поинтересовался он.
- Нет, это желание остудить твой пыл, дорогой. Мне не нравится, когда ты шумишь.
- Бомбы шумят сильнее.
- Я помню, Гастон. А еще я помню про твое не самое крепкое сердце. Потому вместо хорошей ссоры предлагаю хороший обед. Я тоже не собираюсь тебя хоронить.
- У тебя нет повода носить по мне траур. Ты отказалась выходить за меня замуж.
- Траур, дорогой, это не одежда, а состояние души. Ну же, соглашайся! Я плачу́!
- И это тоже совершенно неуместно для женщины. Плачу́ я! - проворчал Гастон напоследок, прежде чем улыбнулся. – Хорошо. Выкладывай, что там у тебя еще.
- Подполковник Анри Юбер.
- И?
- Участник сопротивления. Герой Хюэ. Очень примечательная личность. Своими ушами слышала у генерала Риво, как говорили, что он похитил настоящего группенфюрера!
- И ты хочешь его заполучить?
- Я хочу заполучить его для «Le Parisien libéré», - усмехнулась Аньес. – Мне кажется, о нем может выйти интересный материал.
