— К сожалению, я в нём не участвовал, — сказал незнакомец. — В тот день мой топор попробовал бы орочью плоть. Но, увы, я пришел на поле битвы слишком поздно, а орки уже ушли.
— Ну что ж, на этот раз воины Жуфбара уладят дело, — сказал Барундин, положив руку на висевший на поясе топор. — Не только сами по себе, вместе нами сражается барон Империи.
— Фу, человечий отпрыск? — выплюнул торговец. — А чего стоит человечий отпрыск в бою? Лишь юный Зигмар из этой расы вырос достойным звания воина.
— Барон Вессал — человек со средствами, а это вовсе не подлый подвиг для человека, — сказал Хенгрид. — У него есть даже золото гномов.
— Золото — это всего лишь один из способов оценить человека, — сказал незнакомец. — Когда поднимают топоры и льется кровь, больше всего ценится не богатство, а характер.
— Что ты можешь знать? — сказал Тронд, пренебрежительно махнув рукой. — Держу пари, что у тебя есть только две монеты, чтобы потереть их вместе. Я не потерплю, чтобы безымянный, нищий уотток проявил неуважение к моему союзнику. Спасибо за твоё общество, но я уже достаточно насладился им. Хенгрид!
Дородный гном-ветеран шагнул вперед и с извиняющимся видом жестом велел старому торговцу встать. Сделав последнюю затяжку, странник поднялся на ноги и натянул свой рюкзак.
— Это день, когда слова старика остаются без внимания, — сказал незнакомец, отворачиваясь.
— Я вовсе не безбородыч! — крикнул ему вслед Трондин.
Они смотрели, как дварф медленно шел по дороге, пока не скрылся из виду между двумя высокими скалами. Трондин заметил, что Арбрек пристально смотрит на тропинку, словно все еще видит незнакомца.
— Пустые предупреждения пусть уходят с его пустым кошельком, — сказал Тронд, пренебрежительно махнув рукой в сторону торговца.
Aрбрек повернулся с хмурым взглядом на его лице.
— С каких это пор короли Жуфбара считают мудрость монетами? — спросил повелитель рун. Трондин хотел было ответить, но Арбрек уже отвернулся и зашагал прочь сквозь толпу солдат.
* * *
Торжественный бой барабанов эхом отдавался в залах и коридорах Караз-а-Карака. Маленькая комната была пуста, если не считать двух фигур. С таким же бледным лицом, как и его борода, Король Снорри лежал на своей низкой широкой кровати. глаза его были закрыты. На коленях рядом с кроватью, положив руку на грудь дварфа, стоял принц Малекит Ултуанский, некогда генерал армии Короля-Феникса, а теперь посол в империи дварфов.
Остальная часть комнаты была увешана тяжелыми гобеленами, изображавшими сражения, в которых они сражались вместе, что вполне соответствовало роли Снорри. Малекит не завидовал королю за его славу, ибо разве его собственное имя не громко пели на Ултуане, в то время как имя Снорри Белобородого было едва слышно?
