Воду залили. Принцесса покрутила какие-то винты, то и дело заглядывая в светящийся магический прямоугольник за подсказками, пощёлкала деталями своего диковинного механизма, и достала из зелёного железного ящика длинную холщовую ленту со вставленными в специальные кармашки медными цилиндриками. Собственно, медными у них были только донца, а остальное окрашено в зелёный цвет с весёленькими розовыми полосками. И ещё цилиндрики почему-то громко и недовольно жужжали.
— Магия, Ваше Императорское Высочество? — уважительно спросил один из десятников?
— Только патроны, — улыбнулась юная богиня. — Остальное — копия на атомарном уровне.
Помогавшие принцессе десятники с пониманием переглянулись. И правда, зачем нужна магия, когда есть кое-то уровнем повыше?
— Не мешайте Её Императорскому Высочеству! — прикрикнул на подчинённых граф.
— Они не мешают, — снова улыбнулась принцесса. — Тем более мне нужен второй номер. Вы командуйте, граф, а эти господа… Господа, не окажите ли вы честь?
— Так точно! — дружно рявкнули десятники. — Только скажите что нужно делать. А уж мы завсегда. Раздавим людоедскую гадину атомарным уровнем!
Слухи. Сплетни. Домыслы.
— Вот насчёт косы ты загнул, дружище. Где это видано, чтобы настоящая богиня косой орудовала как простой крестьянин?
— Так она же не траву косила. И вообще, я тебе когда-нибудь врал?
— Врал.
— Это было случайно. А про богиню врать нельзя!
— Ну-ну…
— Твоё сомнение тянет на богохульство, и тебя небеса накажут ещё при жизни.
— Это как?
— Как орков. Представляешь, она как проведёт своей косой, так дикари сразу в разные стороны.
— Разбегались?
— Нет, они разлетались. Голова в одну сторону, ноги в другую… Кровища хлещет.
— Постой, а середина?
— Что середина?
— Куда разлеталось то, что между головой и ногами?
— А никуда, там сплошная дырка. И кишки на кустах.
— Да ну?
— Не нукай, кишочки — это наше всё! Между прочим, наш граф сказал, что художникам картину закажет. Представляешь, бевочка в белом с косой, и мы такие рядом все из себя геройские.
— Тоже в белом?
— Нет, нам белый цвет по должности не полагается. Для нас, для героев, художник что-нибудь другое придумает.
— Постой, но ведь ты же обозник? Ты весь бой на телеге просидел?
— И что?
— А ничего.
— Раз ничего, то завидуй молча, придурок!
